Интернет

Он откинулся на спинку стула. На экран теперь точно не смотрит. Рассеяно разглядывает что-то за окном. Он видит то же, что и я? Солнце размазанным пятном в белом небе, дым из трубы ТЭЦ. Яркие тени от веток и водосточных труб на стенах домов. Сосульки напротив окон верхних этажей, как стекло на просвет.

– Слушай, не надо об этом.

Он ссутулил плечи, сцепил руки под подбородком. Приблизил глаза к камере, говорит быстро, тихо, почти шепчет.

– Слушай, это была моя мечта, минута слабости. Я идиот. Я сам не знаю, что на меня нашло. Удивительно, что ты меня не послала с этим проектам. Ведь хотела послать, так? Ладно, не будем… Видишь, всё к лучшему.

Тут он откинулся назад и потер висок, собрав тонкую кожу в складки. Как будто у него внезапно заболела голова.

– Когда два умных человека собираются даже по самому бредовому поводу, всё равно получаются деньги.

Разочарование засыпает меня, как сугроб. Я отворачиваюсь от экрана. Он видит только мой выбритый висок под волосами и блестящий белок глаза. Злость подступает не слезами – солью. Это кокой-то грёбаный эгоизм, но я не хочу, чтобы он сдавался.

Я хочу ту задачу. Я боялась, что Павел меня уволит за её невыполнение, но оказалось хуже. Он не верит в свою мечту. Не верит и в меня. А делать деньги на проститутках, зашифрованных под сервис знакомств – нет, простите, это совсем не то. Я не имею ничего против такого способа заработка, просто скучно. Скучно. Скучно.

– Паш, слушай… давно хотела тебе сказать, на самом деле… мне надо передать кому-то ведение проекта. Запуск состоялся, мы же договаривались на запуск в рамках той задачи…

– Ника, стоп. Ника!

– Павел, мне очень жаль.

***

Наступила весна, март. Я читаю книги и занимаюсь спортом. Йогу бросила, хожу в качалку. Присед 45 кг на 8 раз, тяга 50 кг 8 раз, жим 30 кг 3 раза. Продолжаю курить. Голос от этого портится, пою уже хуже. В мае собираюсь в конный поход. Ни разу не ездила на лошадях, но думаю, мне понравится.

Когда работаю дома, сверху мне видно, как скалывают лёд на крышах. Парень в сером комбинезоне идёт, балансируя одной рукой, по наклонной поверхности. Плещет солнце. Парень ловко, как кошка, пробирается к самому краю, цепляясь за веревку. Я восхищаюсь его работой. Летом он, наверное, на скалах. Или ходит инструктором в горы.

Мне сложно стало подобрать одежду, выходя на улицу. Обманувшись солнцем, я надеваю легкое и мерзну. В этот раз под тёплое пальто я выбираю длинную узкую юбку с кожаной бахромой. На черную блузку в белый горох надеваю кельтский крест и янтарные бусы. На правой руке у меня браслет из толстой перекрученной шерсти и нескольких бусин, заваренных из разноцветного стекла.

В это время года я чаще бываю в городе. Как будто чего-то жду.

Выхожу на Чистых Прудах. Иду бульваром. В центре, в старом городе есть ещё старые дома и память тянется невидимыми ниточками туда, назад, в прошлое. Из мартовского света идут в темноту несуществующие больше страны. Когда-нибудь и нити от нас так же ослабнут, повиснут … во что? Во что-то. То, что будет здесь вместо бульваров, проспектов и набережных. Виртуальное пространство после нас, бесконечное и неощутимое. Может быть, смерть – тоже своего рода интернет?

Я выхожу из деревьев задворками обратно к муравейнику старых улиц. Здесь есть небольшой торговый центр, устроенный в здании, которое всегда предназначалось для магазинов. С полукруглыми арками и прозрачным местом жительства манекенов. Всего четыре этажа. Последний короче предыдущих и пристроен позднее. Окна кофейни выходят во двор, близко к небу. Я всегда занимаю одно из мест близко к окну с глубокими креслами и розетками для ноутбуков. Кресла отгороженными друг от друга книжными полками.

Я заказываю то же, что прошлый раз. Толстая пенка капучино и тот самый вкус кофе. Крыши соседних домов спускаются друг к другу под углом, по ним карабкается солнце. Водостоки блестят талой водой, кирпич насыщенно красный. Я работаю, посматривая в окно. Музыка, как сердце, колотится негромко, где-то в глубине заведения. Это старый и современный джаз. Обработка классики и несколько узнаваемых произведений других жанров.

– Зачем было играть так металлику, как думаешь?

Где-то поблизости завелась парочка. Сзади, за высокой спинкой моего кресла, их нет. Значит, сбоку. Здесь есть такие плетеные конструкции на двоих, с подушками и подвесным столиком, висящие прямо перед окном. Нехорошо, что они близко.

– А как бы ты стала играть металлику, моя радость?

Парочка зашуршала подушками и захихикала. Наверно, девушка показывает, как играет, держит воображаемый инструмент и строит рожицы. Судя по тому, как часто они смеются, их отношения находятся в той прекрасной фазе, когда счастье перегоняет любые другие эмоции.

– Нет, серьёзно, ты могла бы сыграть металлику на своём альте?

– Конечно. Но только один раз.

– Почему один?

– Потому что потом Михрюнич бы меня прибил.

Они опять отчаянно хихикают.

– Нет, ну что это такое. Ты же не на концерте его играть собираешься. Ты даже не в Вене. Он не может тебе всегда диктовать, что делать

– Может.