Интернат

Отец Григорий, нимало не досадуя, охотно подтвердил:

– И нас бы. После чтения я с удовольствием бы послушал ваши альтернативные версии развития Руси. Как считаете, осилите?

Мальчишки спрятали в парты глаза. Отец Григорий, не смущаясь всеобщей робостью и апатией, продолжал читать:

– «Тёмные силы делали, кажется, всё, чтобы не было Александра Невского. После неудачи князя Ярослава Всеволодовича в битве на Липице в 1216 году, отец матери Александра Невского, Мстислав Удалой, разлучил родителей будущего благоверного князя»…

– Прям как у меня, – не сдержался потрясённый Федя Абачев.

Отец Григорий внимательно посмотрел на него.

– Жаль, что у тебя так получилось, – посочувствовал он.

– Да. Мой дедуля во как постарался! – невесело хмыкнул Федя. – А потом гикнулся. Но родаки всё равно не сошлись.

– А чего? – спросил любопытный Щучик.

– Да поздно уже было, – отмахнулся Федя.

– Ну, тихо! – сказал Гарюха. – Потом кости перемелите. Чё, не удалось, значит, тёмным силам победить?

– Не удалось, – согласился отец Григорий, улыбаясь. – У Господа нашего уготована была иная судьба для князя Александра. По Его воле козни Мстислава Удалого рассыпались в прах, и князь Переяславский Ярослав Всеволодович и рязанская княжна Феодосия Игоревна поженились.  И на свет появился Александр.

Отец Григорий обвёл ребят удивлённым взглядом.

– Представляете? – поделился он своим чувством. – Не было б Господней воли – и не поженились бы. И не родился бы на Руси освободитель земли Русской. А вы сами – каждый из вас? Не встретились бы наши родители по воле Бога, и где бы мы были?

– Нигде! – раздалось несколько голосов.

– А где? – беспокойно спросил Миша Букашечкин.

– Нигде, болван! Сказали же тебе, – ответил Гарюха снисходительно.

Отец Григорий обратился к нему:

– Кто болван?

Гарюха поджал губы, но всё же ответил нехотя:

– Ну, он, Мишка.

– Он у вас к'oлышник?

– Кто? – нахмурился Гарюха, а все прыснули.

– Двоечник получает двойки, – терпеливо разъяснил отец Григорий. – А если человек болван, то есть, тот, кто вовсе ничего воспринимать не может и потому получает на уроке одни колы, – значит, он прозывается «к'oлышником». Так, получается? А, Георгий?

Гарюха независимо повёл глазами и не ответил. Зато обиделся Миша Букашечкин.

– Чего это я – ничё не воспринимаю? Я, между прочим, вообще нормально учусь! Вовсе я не болван. Это ты, Гарюха… тот самый. Не понимаешь нифига.

– Не Гарюха, насколько я помню, а Георгий, – уточнил отец Григорий. – Запомнишь, Миша?

– Раз ты не болван? – опасным тоном подначил Гарюха.

– Запомню, чего…

– И ты, Георгий, зазря человека не охаивай, тем более, что знаешь его так долго, а значит, знаешь, каков он на самом деле, – сказал отец Григорий.

Класс прекратил хихиканье и выжидающе уставился на Гарюху. Тот неохотно выдавил:

– Ладно. Пардон, Мишка.

– А мне твои запардоны… – огрызнулся Букашечкин.

– Тихо вы, хватит лаяться! – прикрикнул вдруг на них Денис. – Надоело. Про Невского послушать охота, так что примолкните. Ясно?

Пацаны переглянулись и от неожиданности действительно примолкли.

– Кхм… – кашлянул отец Григорий. – Весьма впечатляющий результат… Но впредь хотелось бы видеть во всех вас достойных уважения мальчишек, а не, простите, испуганных щенят.

– Почему это – испуганных щенят? – возмутились пацаны. – Да мы!..

– Потому что лишь от испуга человек звереет, – объяснил отец Григорий. – И от безнаказанности. Ну, продолжим углубляться в древнюю Святую Русь?

Класс вразнобой пробубнил «Да». Священник открыл журнал на заложенной странице.

– «Александр Ярославович рос и мужал, словно наперегонки с историей. Ровно четыре года было ему, когда на реке Калке произошла первая битва русских с монголами. Ему было пятнадцать, когда в тысяча двести тридцать пятом году курултай в Каракоруме принял решение послать войска для расширения улуса Джучи «до последнего моря». И семнадцать, когда осенью тысяча двести тридцать седьмого года из волжских степей двинулось на Русь войско Батыя»…

Отец Григорий отложил журнал.

– Он был ненамного старше вас, а познал больше вас добра и горя. Он с малолетства радел за свою Родину, за русский народ, и каждое событие в стране переживал и осмысливал, как событие своей жизни. Он видел себя не только свидетелем, но и вершителем истории. Он уже в отрочестве ковал в своём сердце победу над врагом – монголами. Думаю, встреть вы, нынешние мальчики, вашего ровесника, княжича Александра, пообщавшись с ним, вы бы задумались о том, какие суетливые, обыденные думки терзают вас, на какие мелкие занозы вы реагируете так бурно, будто вам пилят деревянной пилой живую руку. Что вас заботит? Чем вы заняты? Что вас интересует до глубины души? Уличные драки? Пиво, сигареты, наркотики? Скейтборд? Ролики? Интернет? Видеоигры?

На Enterа обернулись. Он, не зная, как отреагировать, просто показал язык.

– Вот-вот, – кивнул отец Григорий, – а на правду либо кулаки распускаем, либо материмся, либо язык показываем. Достойно ответить – силёнок не хватает.

– А как – достойно? – спросил Серёжа Деньгин. – Приёмом?