Интернат

– Кто это там у нас расквакался? – ехидно поинтересовалась Новита Сергеевна. – Верующий головастик из православного болотца? Ну-ка, подпрыгни, чтоб я тебя узрела.

Серафим встал.

– Ух, ты, Кедраш! Ну, здравствуй. Похоже, математику ты любишь, а вот одноклассников своих – не очень. Задачку не поделили, а, Кедраш?

– Я Серафим Кедринский, – возразил тот.

– Крылья покажи, – язвительно попросила Новита Сергеевна. – Не сможешь?

– Крылья тут не при чём, – спокойно сказал Серафим, – я же не спрашиваю, в чём проявилась ваша новизна, когда вы на свет появились. Я же понимаю, что это ваши родители придумали.

Учительница покраснела от гнева и часто задышала. Серафим продолжал так же спокойно:

– А у меня родители подневольные, у них нет права называть ребёнка придуманной кличкой. Родился человек – в святцы поглядели и назвали себе именем того святого, память которого в этот день празднуется.

И по-взрослому спросил:

– Теперь понятно?

– У тебя не язык, утюг – вон как фразы приглаживаешь! – прошипела Новита Сергеевна, быстро приходя в себя от невиданного хамства. – И зачем только тебя, выродка, в интернат пихнули? Сидел бы в своём этом… алтаре… ворон считал и в пояс портретикам всяким кланялся.

– Но это же не портреты, что вы такое говорите! – не удержался от спора Серафим. – Это лики Господа и Его Пресвятой Матери, и святых людей…

– С тебя тоже пора икону писать, – усмехнулась Новита Сергеевна, – вишь, святой прям какой! И все шишки ему нипочём! Ладно. Вся троица останется после уроков расхлёбывать ситуацию. Начинаем новую тему. Кто не поймёт – не мои проблемы, ясно? К Фуфайкину попрётся, вот и всё! Открыли учебники на прошлой теме…

Глава 16. ЗАГОВОРЫ

Прошёл и этот день.

Стояли на горохе.

Получили пять ударов по спинам розгами.

Полечились у равнодушной Гинзулы.

Сделали уроки.

Поужинали, оставшись полуголодными.

Серафим, помолившись, лёг.

Щучек дочитывал что-то по биологии.

Enter, чувствуя зуд в пальцах и воспаление в мозгу от страстного желания сесть за игру, вышел из спальни, чтобы хоть десяток минут погулять по коридорам и попытаться выбросить игру из кипевшей головы.

Он ходил тихо-тихо, и потому в воспитательской, куда была открыта дверь, никто его не услышал. В комнате разговаривали Ренат и кто-то незнакомый. От нечего делать Денис сел у стены рядом с дверной щелью. Он не старался прислушиваться, но говорили довольно громко и о смерти, и ему невольно стало любопытно.

– Хочешь сказать, твоя идейка крупный барыш принесёт? – задумчиво говорил Ренат, а ему отвечали уверенно:

– Не то слово! И крупный, и постоянный. Родиться-то ведь дешевле, чем помереть, сам знаешь. На рождении не заработаешь, разве только ребёнка продать в чужую семью или за рубеж, или на органы. А вот на смерти – сколько угодно.

– Ну, ладно, это я согласен. Но как ты собираешься с интерната бабло слупить? Кто тут тебе помрёт за здорово живёшь?

Незнакомец хохотнул:

– Не смеши меня, Ренатик. Что значит – кто в интернате помрёт? Дети, естесссно. Что у тебя, рычагов нет, чтоб ребёнок помер? Таблеточка, укольчик, анафилактический шок, котлетка с солитером, несчастный случай… Переутомление из-за учёбы, в конце концов! Элементарный грипп! Лечи просроченными лекарствами или слабенькими – вот тебе и естесссная смерть. А перед этим в картотеку свою загляни – кто из родаков или иных родственников  прилично зарабатывает – и вперёд! Все деньги, всё богатство мира – твои: стоит захотеть их взять… Ну? Согласен?

– … Подумаю.

– … Подумаешь. Ладно. Подумай. Телефончик я тебе оставлю, звякнешь, когда захочется купюры в руках подержать.

– Я один не проверну, – медленно говорил Ренат. – Без Гинзулы не обойтись.

– Кто такой?

– Такая. Фельдшер.

– В долю возьмём. В меньшую. Только про «меньшую» не болтай, а то всё здание посыпется.

– Да ясно…

– Так надумал?

– Погоди ещё. Подумаю. Надо все ходы просчитать. В зоне греметь костями что-то не тянет.

– Да кто узнает, Ренатик, ты чего скис? Схема проще некуда! Выбираешь клиента, убиваешь ребёнка, звонишь мне, потом ему, и он за всё платит! Конфетка, а не схема! Стоимость ритуальных услуг выше луны можно накрутить, никто не ринется проверять, когда от горя сам готов в землю лечь!

– Вообще-то, да…

– Ну, и всё! Согласен?!

– Э-э… Ладно, посмотрю, прикину. Знаешь ведь, я человек осторожный.

– Да знаю. Ещё по первому делу. Вывернулся ведь, хомяк, а?

Незнакомец посмеялся. Денис сидел, опершись спиной на стену, и не чуял онемевших ног.

– Ну, выпьем, Ренатик, за новое начало дня! Наливай! – предложил незнакомец.

– Надеюсь, хорошее начало, – пробурчал Ренат.

Во время бульканья Денис отполз от двери подальше, подняться не смог, и до спальни добрался на карачках. Он хотел всем рассказать о том, что слышал, но… кому? Кому такое можно рассказать? Не поверят же! Накостыляют ещё жёстче, чем он Кедрашу накостылял, и донесут. А там его точно прикончат. В полном смысле слова. И он станет первой кучей денег для «гробовых» бизнесменов и кучей гнилья – для… мамы.