Интермеццо, интермеццо

Беда пришла, на сей раз, со стороны океана. Как-то утром я выбрался из шалаша, служившего мне временным жилищем, и, взглянув на горизонт, заметил крохотную точку, как раз на линии, разделяющей небо и воду. Почти сразу рядом с первой появились ещё две, а чуть погодя ещё одна несколько поодаль от остальных. Я сразу понял, что это корабли, которые идут в нашу сторону и нехорошее предчувствие шевельнулось где-то в глубине души. Надо было решить, что делать — не двигаться с места в надежде, что нас не заметят или сняться с якоря и, как можно быстрее убраться отсюда. Я разбудил Анхе, ещё спавшую в соседней палатке и показал ей корабли, которые становились всё больше. Она довольно долго разглядывала их в подзорную трубу, пока я высказывал свои соображения.

— Ну, вот, наконец, и добыча! — Изрекла эта пиратка, которая пропустила все мои слова мимо ушей.

Каррамба! Мало нам несчастий! Вместо того чтобы избежать лишних неприятностей, мы теперь пойдём им навстречу и засунем голову в пасть тигру! Конечно, я попытался отговорить безрассудную девицу от этого безумства, и конечно потерпел в этом полный провал! Заработал только пару нелестных фраз в свой адрес. Было понятно, что Анхе желает выпустить пар и сделать это собирается не иначе, как по-пиратски.

Не прошло и получаса, как наша галера летела навстречу неизвестным кораблям, которые буквально росли на глазах, становясь всё ближе и ближе. Мы с Анхе стояли на носу и по очереди глядели в подзорную трубу с мутноватыми стёклами.

На первый взгляд к нам приближались обычные ганзейские суда, похожие на корабль Лимо, как родные братья. Но, что-то мне в них не нравилось! Что-то заставляло меня вновь и вновь разглядывать эти корабли, словно я собирался запомнить их в мельчайших подробностях. Я уже упомянул, что кораблей было сначала три, а потом появился четвёртый. Так вот, этот четвёртый вдруг куда-то исчез! Я не мог понять, куда он делся, не мог же он нырнуть?

Решив не отвлекаться на это обстоятельство, я сосредоточил внимание на первых трёх. Что же в них такого, от чего так беспокойно у меня на сердце? Так, посмотрим! Пузатые бока, придающие судну хорошую устойчивость, но мешающие развить приличную скорость. Кормовые и носовые башенки для лучников. Это тоже не новость, ганзейские суда знакомы с пиратами не понаслышке, и путешествуют всегда с вооружённой охраной. Дальше — паруса, примитивной ещё, формы. До расцвета парусного искусства несколько веков, а пока это просто прямоугольники ткани на невысоких мачтах. Вот только почему они чёрные? Это что, пираты? Чепуха, чёрные пиратские паруса бывают только в детских книжках! А ещё на них, что-то нарисовано красным, но пока я не мог разобрать, что именно.

Моё внимание привлекло обилие палубных надстроек, которого я на подобных судах никогда не видел. Это были какие-то сооружения, возле каждого из которых копошились по нескольку человек. Долгое время я не мог понять, что это, но вдруг в солнечных лучах блеснул широкий наконечник дротика. Катапульты! Эти корабли были сплошь уставлены катапультами и представляли собой плавучие стрелковые батареи! Я вновь навёл трубу на паруса. Конечно! На каждом был изображён поверженный красный дракон, насквозь проткнутый дротиком! Ко всему прочему на флагах, полощущихся на ветру, белым по чёрному, красовалось изображение отрезанной женской головы с распущенными волосами, пустыми глазницами и ощеренным ртом. Теперь намерения приближающейся к нам флотилии были яснее ясного: пристрелим дракона и оттяпаем голову «Белой Ярости»! Нас преследовала карательная экспедиция, а мы спешили прямо к ней в лапы!

Когда я сообщил свои соображения Анхе, она стала похожа на тот рисунок, что я только что видел на флагах. Повернуть? Никогда! Полный вперёд! И мы налегли на вёсла, что было сил! Я говорю «мы» в прямом смысле этого слова, ибо Моника и та другая пиранья, имени которой я не помню, были поставлены к рулевому веслу, а их места заняли я и Анхе. Помню, в голове у меня мелькнула гротескная мысль: нами правят беременные женщины, куда это нас заведёт?

Но вот мы сблизились с кораблями настолько, что стало возможно различить выражение лиц моряков столпившихся у фальшбортов. Эти рожи не сулили нам ничего хорошего. Скажу по другому — простые, грубые лица викингов, казались воплощением человеческой доброты и кротости по сравнению с физиономиями глядящих на нас ганзейцев.