Интерлюдия (ЛП)

Первые ноты фортепиано в тональности Ми мажор, и всё, что я хочу сделать, это заплакать. Питер Сетера начинает петь одну из самых известных песен Чикаго «Hard to Say I’m Sorry». Я прокручиваю песню ещё несколько раз, прежде чем поддаться слезам.

Эндрю никогда не был романтиком, и поскольку его познания в музыке очень ограничены, ему, должно быть, потребовалось некоторое время, чтобы выбрать эту песню. Более того, хотя он и принимал меня как должное в течение многих лет, всё ещё помнит, что я открыла ему, когда мы только начали встречаться.

— Когда слова подводят нас, музыка всегда может говорить от нашего имени.

Этот вдумчивый жест Эндрю согревает моё сердце, но также и печалит. Он отчаянно пытается. Могу ли я на самом деле стереть годы пренебрежения и, наконец, двигаться вперёд вместе с ним? Могу ли я любить его так, как раньше? Позволит ли это моё сердце?

Могу ли я забыть, что влюбилась в Джулиана Кейна?

Убрав портативный CD-плеер подальше, я лежу в постели, всё ещё охваченная меланхолией. Как я попала в такую ситуацию? Было неизбежно, что сказка, которую я придумывала все эти месяцы, закончится. Пришло время вернуть себя к реальности. Пока я думаю о том, как начать этот день и как двигаться дальше, я слушаю грустные песни в своей голове, когда Эндрю отрывает меня от моих мыслей.

— Доброе утро, — говорит он незнакомым тоном. Дверь в спальню приоткрыта, и только часть его лица обращена ко мне.

Я поднимаю взгляд и встречаюсь с его светло-карими глазами. Он всё ещё красив. Он одет в новую светло-голубую футболку UCLA Bruins, которая подчёркивает его стройную фигуру. Я снова в шоке от того, что он не носит коричневый цвет два дня подряд. Он застенчиво улыбается мне и не упоминает романтическую песню, которую хотел, чтобы я послушала. Вместо этого он говорит:

— Я думаю, ты была измотана. Сегодня мне не нужно идти в офис, но мне необходимо пару часов поработать, а потом мы можем провести день так, как ты хочешь. — Он делает паузу, прежде чем предложить. — Я… мы… мы можем поехать в Санта-Монику или Сенчури-Сити, пообедать поздно вечером и выбрать тебе кольцо, если хочешь.

Как и его первое предложение руки и сердца много лет назад, это романтическое предложение на самом деле совсем не романтично. «Он пытается», — снова напоминаю я себе.

Я сжимаю губы и пытаюсь улыбнуться, стараясь вспомнить, приняла ли я его предложение прошлой ночью.

Открыв дверь, Эндрю направляется ко мне. Встав на колени у моей кровати, он говорит:

— Я больше никогда не буду дураком. — Он берёт меня за обе руки. — Я не могу вспомнить время, когда бы я ни любил тебя. Если тебе нужно время, я пойму. Я никуда не собираюсь уходить. Пока ты здесь, со мной, это всё, чего я хочу. У меня достаточно любви для нас обоих. — Его губы касаются тыльной стороны моей руки. Наклонившись вперёд, он сокращает расстояние между нами. Удивительно, но он целомудренно целует меня, прижимаясь своим лбом к моему. — Я буду в своём кабинете. Просто дай мне знать, когда будешь готова.

Мы оба вздыхаем одновременно. Он поднимается с колен. Стоя на месте, Эндрю ожидает подтверждения. К сожалению, я не могу ответить. Как раз в тот момент, когда я думаю, что он собирается уйти, он останавливается в нескольких футах от меня, просто изучая мою реакцию. Я вижу это по его лицу. Он с нетерпением ждёт какого-то знака. Мне очень жаль, Эндрю. Я ничего не могу ему дать. Как я могу, если отдала всё, что у меня есть, кому-то другому? Слегка смущённый, он кивает.

— Я буду в своём кабинете. — Я наблюдаю, как он удручённо уходит.

Хотя нас разделяет всего несколько комнат, мы с таким же успехом могли бы находиться в разных штатах. Даже с его признаниями в любви, даже с его романтическим жестом с песней «Hard to Say I’m Sorry», я всё ещё подавлена. Внезапно я вспоминаю, что Эндрю топтал мою любовь последние несколько лет. Он брал всё, что я ему давала, без колебаний, без взаимности. Возможно, он сделал это не намеренно, но боль и годы пренебрежения по-прежнему слишком болезненно ощущаются, чтобы их забыть. Я лежу здесь в постели, вынужденная снова взглянуть правде в глаза. Человек, к которому я вернулась, больше не занимает того же места в моём сердце. Большая часть меня верит, что я могла бы продолжать жить своей жизнью со своей первой любовью. Что со временем мы сможем стать тем, о чём я всегда мечтала.

Я могу лгать всем, даже самой себе, но могу ли я лгать своему собственному сердцу?

Мой телефон на тумбочке вибрирует, и я переключаю его прямо на голосовую почту. Это может быть Патти. Это может быть Роджер. Это может быть Нана. Это может быть мужчина, в которого я безнадёжно влюблена. И чтобы забыть его — я сделаю всё что угодно. Но дура, которой я стала, отказывается от вызова и готовится ко дню — половина времени, потраченного на веру, может помочь нам с Эндрю жить дальше.