Интерлюдия (ЛП)

— Я знаю, что поступил неправильно, и не могу вернуть всё обратно. Я был глуп и ненавижу себя. Я не могу никак оправдать Астрид. — Он замолкает, слегка качая головой. — А то, что я сделал с самым важным человеком в моей жизни, просто бессовестно. Я… я был сломленным подростком.

— Джулиан, это не твоя вина. Ты был ребёнком. И во всём виновата эта женщина. Она была взрослой. — Я смотрю в глаза Джулиану и знаю, что мои следующие слова — правда. — В глубине души я знаю, что бы ты ни сделал, твой отец не найдёт в этом твоей вины. Он всегда будет любить тебя. Если мой голос звучит раздражённо, значит, так оно и есть. Я тоже ошеломлена. Это было много лет назад?

— Да. Мы всегда пользовались защитой, но каким-то образом она забеременела.

Мои глаза широко распахиваются. Биение моего сердца останавливается. Мысль о том, что Астрид носит ребёнка Джулиана, злит и угнетает меня. Я с трудом сглатываю.

— Где? Где ребёнок?

Он не произносит ни слова.

— Джулиан. Что случилось с ребёнком? — терпеливо спрашиваю я, ожидая ответа. Неужели где-то в этом мире бегает юный Джулиан?

Мой ум напряжённо работает, когда я пытаюсь вычислить, сколько лет может быть ребёнку. Девять? Десять? Одиннадцать?

Его глаза сосредоточены на руках, но я вижу в них печаль.

— Она сделала аборт.

Я потираю виски и не знаю, то ли от вина, то ли от осознания того, что у женщины нет другого выбора, кроме как прервать беременность. Жизнь может быть такой жестокой. Всё, чего я когда-либо хотела, это иметь собственного ребёнка, и почему-то я никогда не была благословлена им. Даже когда несколько лет назад Эндрю признался, что не хочет усыновлять малыша, я всё ещё надеялась, что у меня будет ребёнок.

Мои глаза наполняются слезами, пока я жду, что Джулиан скажет ещё.

— Я был подростком, но никогда бы не попросил её прервать беременность.

Я беру обе руки Джулиана в свои, и его признание успокаивает меня, а также заставляет моё сердце болеть.

— После того как Астрид призналась, что сделала аборт, наступила реальность. Я был испорченным ребёнком, трахающим свою мачеху. Я ненавидел себя. И я ненавидел её. — Он наклоняет голову набок, его взгляд устремлён в пол. — Отец знал, что она ему не верна. Он же не идиот. Она уже много лет живёт с Алистером. А отец… — его голос обрывается.

— Джулиан, послушай меня. Твой отец всегда будет любить тебя. Всегда.

— Но то, что я делал с Астрид… меня тошнит всякий раз, когда я рядом с ней.

— Не удивляйся, если я дам ей пощёчину, когда увижу в следующий раз.

Его глаза расширяются.

— Ты не посмеешь.

— Не рассчитывай на это. — Я бы хотела сделать больше, чем просто дать пощёчину женщине, которая воспользовалась одиноким подростком.

Я смотрю на мужчину, который поделился со мной чем-то интимным. Он на мгновение зажмуривается. И когда он открывает глаза, боль в них открывает ещё больше нераскрытых тайн.

Я верю, что это нечто большее, чем просто секс с мачехой и аборт, который удерживает его вдали от дома. Его глаза обнажили нечто большее, но было очевидно, что он не хочет продолжать разговор. Отчаяние нависло над Джулианом, и он не готов предложить больше. Где-то глубоко внутри, под всем этим гневом и болью, есть что-то ещё, что он хочет открыть. Не говоря ни слова, я беру его руку и сжимаю её. Это единственный способ убедить его, что между нами ничего не изменилось. Во всяком случае, то, что я делюсь с ним своим романом, каким бы ужасным он ни был, усиливает мою растущую любовь к нему. Он поделился со мной кое-чем сегодня вечером.

Он сломлен. Он не идеален. И я всё ещё хочу его.

Внезапно я начинаю реветь.

Ребёнок Астрид и Джулиана. Эта женщина была благословлена, чтобы выносить его ребёнка.

Джулиан отпускает мои ноги и теперь стоит на коленях возле дивана, гладя меня по волосам.

— Лина, что случилось?

Я всхлипываю между приступами икоты.

— Это… это всё, что я когда-либо хотела: иметь собственного ребенка. И знать, что эта женщина носила одного… твоего…

Я икаю.

Взяв мою руку, Джулиан нежно поглаживает её.

— Ты всегда любила детей. Почему ты принимаешь таблетки?

Я смотрю на него снизу-вверх.

— Я недавно начала принимать их, чтобы регулировать работу своего тела. — Я задумалась, прежде чем рассказать о своём положении. — Несколько лет назад, Эндрю… он не может иметь детей.

Джулиан приподнимает мой подбородок, сцеловывая одну из слёз, скатывающихся по моей щеке.

— Значит ли это, что ты сдалась? Для этого нет причин. Ты больше не с ним.

Выглядывая из-под ресниц, я замечаю, что в глазах Джулиана есть что-то такое, чего я никогда раньше не видела и не могу определить.