Интерферотрон Густава Эшера

— Кататься особо некогда, вылетаем, — ответил Густав и, сев на мопед, указал люпусу пункт назначения — точку за сто ярдов до границы Сапалы. Стив синхронизировал траекторию полета своей машины с мопедом Эшера, и вскоре они взмыли высоко в воздух, после чего начали снижаться. Приземление получилось весьма жестким: система плавной посадки почему-то не сработала, от удара об землю мопеды развалились, однако ни Стив, ни Густав не пострадали, — сработало противоударное силовое поле, непременный атрибут любого средства передвижения. Приятели натянули рюкзаки и остаток пути до границы Сапалы проделали быстрым шагом, часто останавливаясь и вслушиваясь внутрь себя. Возле дорожного знака с обозначением «Сапала» Густав сбросил рюкзак: — Все, дальше начинается. Доставай консервант.

Стив снял свою поклажу, залез в боковой карман рюкзака и достал оттуда два небольших золотистых цилиндра. Густав взял один из них, и, поднеся его к шее, сел на землю. Консервант всегда вводился через сонную артерию, процедура эта была очень болезненной, обычно приводя к кратковременной потере сознания. Эшер сдавил цилиндр, громко вскрикнул и без чувств повалился в траву. Стива это зрелище не испугало, — старые штурмовики не боялись боли. Он снял шлем, сел рядом с Густавом, затем вдавил аппликатор в горло. Ничего не произошло. Макналти, внимательно осмотрев цилиндр, обнаружил, что тот пришел в негодность — вероятно, от старости. Заказывать гиперконсервант через холовизор не имело смысла, более того, было опасно для жизни, поэтому все пользовались старыми запасами. Стив перебрал с десяток доз, прежде чем нашел исправный аппликатор. Воткнув его в артерию, он завопил и стал кататься по дорожке, однако сознание не потерял. Чувствуя, как действие консерванта начинает распространяться по всему телу, Стив подумал, что Эшер оказался прав: остатков консерванта, если их распределить даже на двоих, хватило бы от силы на сутки.

* * *

Морис в понедельник с утра решил осмотреть старинные транспортные устройства, беспорядочно сваленные в пристройке к его особняку. Судя по всему, прежний хозяин питал слабость к древним средствам передвижения, занимаясь их ремонтом и восстановлением, на что указывали внушительный набор инструментов, масса запасных частей непонятного назначения и обилие коробок с деталями. Здесь были и допотопные трекболиды, и астроландо, и даже кабриоджет — почти все в исправном состоянии. Венцом коллекции, над которым восстановительная работа, судя по всему, шла до самого отъезда владельца, был рейсовый гравитоплан. За время пребывания в Тупунгато Вейвановский наведывался сюда всего лишь раза три: в первый раз обходя свои новые владения, затем спустя несколько лет, когда кто-то из соседей попросил у него на время стратофаэтон. Машину так и не отдали, однако Морис решил, что настаивать на ее возвращении, скорее всего, не имеет смысла: при последнем посещении пристройки обнаружилось, что стратофаэтон был одолжен без тормозного блока, оказавшегося в отдельном ящике.

Пристройка представляла собой просторный ангар-мастерскую с широкими воротами, надежно защищенными тройной системой сигнализации (Морис раскрыл ее почти сразу, даже не обращаясь к люпусу), но попасть в нее можно было и из кухни. Какие-то блоки, упакованные в прочные деревянные ящики, были складированы в подвале и на чердаке, но Вейвановский в них не заглядывал. Техника его никогда особо не увлекала: устройство любого механизма становилось ему ясно после нескольких минут созерцания, — Морис был натренирован видеть любую вещь целиком и насквозь. Походив вокруг разобранного гравитоплана, он догадался, что прежний хозяин никак не мог наладить систему охлаждения левитационного двигателя — вокруг машины остались брошенными несколько раскрытых ящиков с деталями, а на рабочем столе в разобранном виде лежал кулер. Такие гравитопланы не выпускались уже лет двести, и проблемы с запчастями, естественно, были неизбежны. Морис, повертев кулер в руках, понял, что ремонт пошел по неправильному пути: механизм был вполне исправен, поломка, скорее всего, произошла в другом месте. Отойдя от гравитоплана на несколько футов, Морис слегка расфокусировал глаза и внутренним зрением начал исследовать внутренности машины. Осмотр занял несколько минут, при этом было обнаружено несколько более крупных неисправностей. Вейвановский оценил, что ему с его первичными навыками механика понадобилось бы пару дней, чтобы привести аппарат в порядок. Затем его заинтересовал небольшой троллер, висевший на стене. Это было маломощное, бесколесное (как весь транспорт последних трех столетий) устройство, вернее, просто штырь с сиденьем, предназначавшийся для разъездов по фиксированным внутригородским маршрутам с высотой парения до сорока футов. Морис снял троллер с крюка и легким толчком направил его к воротам.