Интерферотрон Густава Эшера

«…сплошные дефекты. Если бы существовала всеобъемлющая наука о законах мироздания, ее следовало назвать дефектологией. Земля: пример тотального абсурда. Хотите сказать, мне недоступен высший смысл творения? Почему? Я — часть самого творения, разве у меня может быть иная, противоречащая логика? Если да, то неизбежно следующее: придется признать, что я неподконтролен Богу, иначе говоря, принадлежу какому-нибудь совершенно другому создателю или попал сюда случайно, из другой Вселенной. Но таких, как я, были и будут, наверное, миллиарды. Впрочем, по логике старых религий, человек давно уже вышел из повиновения, и обескураженный Бог вынужден мягко призывать его к заключению контракта: будь хорошим мальчиком (девочкой, евнухом), тогда попадешь в рай. Что мешало тебе с самого начала сделать всех хорошими? Собственное неумение? Но зачем в таком случае сваливать на человека свои ошибки? Почему мы должны за все расплачиваться? И, кстати, что такого замечательного в этом раю? Если предлагаете контракт, то, будьте добры, озвучьте ваши предложения, а не заставляйте доверчивый народ гадать, что его ожидает по выполнении всех условий. Так не ведут дела даже в самой захудалой туристической фирме. Казалось бы, чего проще: устройте вселенское шоу в доказательство своего существования, предъявите вашу продукцию — рай — потенциальным заказчикам, однако нет, мы будем кокетливо прятаться от глаза человека. Говорите, всем в раю будет хорошо? Всем никогда не бывает одновременно хорошо вместе. Изготовитель Адама и Евы с проклятиями изгоняет их из рая потому, что его собственная разработка оказалась уязвимой от козней им же самим созданного пресмыкающегося. Говорят, до Евы была Лилит. Куда она делась? Бог сжигает Содом и Гоморру, где спроектированные им люди развлекались, как могли, в силу своих конструктивных особенностей. А устройство Потопа? Не стоит удивляться, что люди обладают многочисленными изъянами: строить человечество на столь скудном генетическом материале, как Ной с потомством, — даже дети знают, что кровосмешение ведет к вырождению. Да что говорить о людях? Бог не в состоянии управлять своими ближайшими ассистентами. Ангелы стали путаться с дщерями земными, — пришлось их кастрировать. Зачем-то понадобилось придумывать дьявола: очевидно, по извечному принципу создания трудностей себе самому, дабы было что мужественно преодолевать. Кстати, сатана во многом оказался более преуспевающим менеджером и оброс многочисленной клиентурой. Задвинутому на второй план дьяволом Богу перепадает лишь то, что всласть нагрешившее население раз в неделю, или того реже, вспоминает его в церкви. Тщедушная попытка напомнить о себе Иисусом, которого, не успел он раскрыть рот, благодарный народ приколачивает гвоздями к столбу. Зато сколько потом удобных поводов для пьянства и чревоугодия: Рождество, Пасха. А бред о непорочном зачатии? Любое зачатие порочно, поскольку человек — в полном соответствии с Божьим проектом — насквозь порочен и дефектен. Сама идея размножения пропитана идиотизмом. Самец, утомительно окучивающий самку, делающую вид, что секс ей ни к чему, хотя хочется ничуть не меньше. Механика полового акта вообще анекдотична: всякую честную девицу в первую брачную ночь тянет на рвоту при виде того, что в нее собираются ввести. Девять месяцев беременности, во время которых беспомощная самка деформируется до безобразия, после чего с муками исторгает из себя еще более беспомощный и бесформенный продукт. Дети, любить которых невозможно, но все почему-то стараются: так принято. Как можно любить эти неуправляемые, бессмысленные, зловонные образования? Простой тест на пригодность человека к существованию: роди ребенка и оставь его в поле или лесу. Что от него останется через пару дней? Хорошо, что семья рухнула: это был вынужденный союз двух калек, знающих, что поодиночке — в силу своих дефектов — они не управятся. Дети вырастают и уезжают от родителей подальше, навещая их только в минуту финансовых затруднений. Сейчас хоть смерть приняла благообразные формы, а раньше? Ходячие трупы, лишь по ошибке задержавшиеся в этом мире, вызывающие омерзение у любого встречного. Почему Бог не выбрал модель образцового однополого общества, где каждый индивидуум размножается почкованием, умирая в полном расцвете сил в строго отмеренные, неизменные сроки? Почему человек настолько зависит от малейших капризов природы того самого земного шара, куда его целенаправленно поселили? Зачем необходимо каждый год организовывать все новые эпидемии, изобретать все новые болезни, чтобы миллионами косить свое собственное произведение? Неужели нельзя было встроить какие-нибудь ограничители, а не заставлять каждого самца выделять за свою жизнь миллиарды сперматозоидов и содержать его в постоянной готовности наброситься на любую желающую подругу? Дефекты, дефекты; везде — непродуманность, ошибки, абсурд. Может, кто-то скажет, что пребывание в человеческой шкуре — временное и главное путешествие начинается после смерти? Но я уверен, в иных мирах — точно такой же бред, беспорядок и бессмыслица. Да и зачем нас морить здесь? Неужели нельзя было спланировать мироздание так, чтобы обойтись без инкубатора и скотомогильника? Боженька, наверное, скрытый садист, если решил, что особо ценные для него качества можно получить только от всласть намучившегося населения. А эта угроза Армагеддона? Бред какой-то: Бог прямым текстом признает наличие неподчиняющихся ему сил, то есть, иначе говоря, собственное бессилие, и намерен в ходе большой драки (где он все равно победит, — непонятно, впрочем, тогда, зачем эту драку устраивать) уничтожить почти всех созданных им детей земных, вся вина которых в том лишь, что они не нравятся родителю. Богу мало, что люди всю жизнь мучаются в сотворенном им питомнике. Он должен еще устраивать среди них прополку, тем самым признавая свои никудышные способности сеятеля.

Человек инстинктивно ощущает свою дефектность и льнет к стаду. Но стадо также само по себе беспомощно и вынуждено искать себе главаря — мерзавца по определению, потому что, будучи ничуть не лучше, ставит себя выше таких же, как он, калек. Затем группы мерзавцев сами собираются в свои руководящие стада и выбирают себе поводырей, поводыри — своих начальников, и так до тех пор, пока не теряется смысл этой иерархии, и остается тупое подчинение толп дефективной воле, проявляемой сборищем высокопоставленных подонков. Однако правящие подонки тоже страдают от дефектов, и, чтобы подавить комплексы неполноценности и доказать свое право содержать стадо в узде, регулярно устраивают бои друг с другом, единственным итогом которых становится причинение своим подчиненным массам еще большего урона. Для этого, между прочим, было придумано насквозь лживое понятие «родины». «Родина» — это всего лишь эвфемистическое обозначение национальной бюрократической машины, которую положено всем стадом защищать от внешней угрозы. После очередной бойни искалеченные толпы, неспособные самостоятельно устранить новообразованный ущерб, вновь с надеждой взирают на повелителей. Смена поводырей происходит только тогда, когда их дефектность станет вопиющей и значительно превысит средний уровень идиотизма по стаду. Я глубоко уверен, что любой политик непременно состоит из трех слагаемых: вора, негодяя и идиота.

— Но как же в таком случае быть с популярностью, которой эти деятели, очевидно, пользовались у народа?

— Очень просто. Населению свойствен еще больший идиотизм. Любые так называемые «демократические» процедуры эпохи позднего средневековья — выборы, референдумы — всего лишь фиксировали массовое кретиническое сознание. Заметьте, что всякий свежевыбранный вождь, дорвавшись до власти, тут же начинал вести себя в соответствии с доминирующей слагаемой. Если президент или премьер — идиот, то счастлив просто дурачиться перед любой аудиторией, дома и за рубежом, а вместо него казнокрадством и аферами занимаются другие. Если он — вор, то занят хищениями, и ему некогда паясничать перед избирателями. Если вождь — негодяй, то давит соперников, а заодно и избравшее его население внутри страны, строя завоевательские планы, но не забывая при этом поворовывать. Впрочем, у политиков к одной слагаемой так или иначе подмешиваются две другие. Наиболее распространено сочетание вора и негодяя, обеспечивающее государственным мужам максимум выживаемости.

— Надо сказать, у вас весьма пессимистичный взгляд на вещи.

— Точнее будет сказать — циничный. Я еще и мизантроп в придачу. Вся наша история — недоразумение. Возьмите любую детскую энциклопедию, пролистайте исторический раздел. Сплошные массовые убийства, казни, пытки. Груды тел заложников, эпидемии, мародерствующие армии. Уместен ли здесь оптимизм? У меня часто закрадывается подозрение, что человечество — неудачная курсовая работа какого-нибудь межгалактического студента, и скоро строгий преподаватель, проверив ее, в гневе отправит на уничтожение.

— Но не всё же так безрадостно. Ведь были, очевидно, какие-то светлые пятна. Возьмем, к примеру, искусство — живопись или музыку. Какой полет мысли! Какие возвышенные чувства! Вы слушали третью симфонию Вагнера?

— Вагнер не писал симфоний.

— Как так — «не писал»? У меня есть каталог…

— … составленный фирмой звукозаписи, которая сама же и соорудила всю эту вавилонскую фонотеку с помощью бесхитростных компьютерных программ под названиями «КиберМалер», «ТехноМоцарт Турбо», «Хачатутрис» и так далее. К вашему сведению: когда запасы классической музыки несколько десятков лет назад оказались исчерпаны, их решили пополнить, учитывая спрос, именно таким способом. Сначала в каталогах указывали на отличие между авторскими опусами и, скажем так, производными, но впоследствии все смешалось, — средний потребитель все равно не ощущает разницы. Я уверен: вы — счастливый обладатель всех шести опер Бетховена, десяти ораторий Стравинского и полного цикла балетов Шуберта. Не стоит по этому поводу огорчаться. Некоторые образцы машинного искусства ничуть не хуже оригиналов. Да и какая разница, в конце концов: музыка — тот же товар, если он вам нравится, пользуйтесь на здоровье, не спрашивая, что да откуда. Из стоящих у вас дома на полке альбомов по живописи более двух третей — фальсификации, однако это не помешало вам наслаждаться «полетом мысли» художника. Картины Малевича и Мондриана компьютер генерирует вообще без участия человека, со скоростью пятьдесят полотен в секунду.

Любое проявление человеческой деятельности, будь то наука или искусство, — всего лишь бесплодные попытки преодолеть свои изъяны, но при этом количество дефектов нарастает лавинообразно. Наука бодро плодит новые изобретения, призванные облегчить жизнь, но лишь увеличивающие смертельную опасность: средства передвижения сталкиваются, падают и взрываются; бытовые предметы при малейшей неосторожности могут покалечить или убить кого угодно; лекарства помогают от одного недуга (может быть), но распахивают организм для сотен других болячек, внося непредсказуемые изменения; «улучшенные» продукты питания разъедают тело изнутри; а истинным триумфом цивилизации можно считать созданный для защиты населения необъятный арсенал средств уничтожения населения. Искусство — попытка подняться над ужасами повседневности, но попытка ущербная, хотя бы в силу того, что лучшие произведения созданы гениями, то есть особями, дефектными по определению. Да и назначение искусства весьма сомнительно и сводится лишь к поставке наслаждений для ищущего отдушину человечества. Да, именно наслаждений: не надо изображать из себя эстета, имитирующего необходимость приобщения к неким возвышенным идеям. Скажите просто: я ощущаю экстаз от лосося на пару, бокала шампанского, Марселя Пруста и симфоний Моцарта. Другому на вашем месте будет приятно от отбивной с кровью, хорошей дозы секса, вестерна по «ящику» и рок-н-ролла. Даже самые мучительно сложные, трагические и безнадежные сочинения предназначены доставлять наслаждения — публике с мазохистским уклоном. Да и благородный смысл искусства как-то теряется, когда какой-нибудь сержант, начитавшись комиксов и нажравшись пива, после громовой отрыжки нажимает на кнопку и отправляет посылку с ядерным содержимым рвануть над городом, где рафинированный профессор под звуки Баха в своем кабинете упоенно размышляет над судьбами человечества. Бог — любого определения и классификации — явно недоработал. В последнее время он даже стал, руками человека, сводить свое творение на нет. Наивные экологи полагают, будто злые и недалекие люди уничтожают природу. Как будто человек существует отдельно от нее или сам приобрел функции божественного распорядителя! Нет, гибель природы заложена в самой системе, а мы — всего лишь тупое орудие в руках неумелого строителя. Вот, пожалуйста, скоро с природой будет покончено, и везде заплещется океан. Можно попытаться меня убедить, что только наша планета не удалась, а в остальной Вселенной дела обстоят на редкость удачно. Я должен скакать от восторга на одной ножке, воздавая хвалу Богу из-за того, что, хотя вся моя жизнь — вымершему коту под хвост, где-то, в какой-нибудь занюханной галактике, цивилизация папоротников развивается гармонично, делая необычайные успехи? Тем более, что никто не спешит по этому поводу с доказательствами. Зрелище кучи тускло светящихся звезд не вдохновляет на молитвы во славу Господа. Все равно их всех засосет очередная черная дыра — еще одно доказательство Божьей сметливости, в соответствии с которой, нужно все долго строить, чтобы тут же отправить на переработку. У Бога все убого, вот вам дежурная присказка…»