Интерферотрон Густава Эшера

— Так точно, — выпалил Гонза. Бриттен выдрессировал его отвечать на все вопросы начальства «есть», «хорошо» и «так точно».

На этом Полковник утратил интерес к Гонзе и сделал небрежное движение рукой, приказывая ему удалиться. Мысливечек не понял команды, но, направленный пинком своего непосредственного командира, быстро очутился в коридоре.

— Кого еще собираетесь взять, сержант? — спросил Полковник.

Бриттена раздражало, что тот все время называл его сержантом. Мог бы за особые заслуги повысить в звании до унтер-офицера или, еще лучше, до лейтенанта. Кто его знает, что он за полковник, — сам таким назвался, когда вывалился из телепортера. Как пить дать, отставной капрал, не больше.

— Хотел как раз с вами посоветоваться по этому поводу, господин полковник, — преданно глядя в глаза вождю, сказал Иозеф. Он знал: тот обожает, когда с ним советуются. Хотя, по правде, от его указаний толку не было никакого. Большинство операций фактически планировал и проводил Бриттен. В первую экспедицию Полковник вообще был балластом — без пальцев и губ ничего толком скомандовать не мог, только мямлил что-то, и если бы не Иозеф, живцы бы определенно разбежались. А третья? Тогда Бриттена не взяли, — Полковник сказал, что сам в состоянии управиться, да только еле ноги унес вдвоем с Доктором.

— Сколько у нас человек в активном составе? «Как будто не знаешь», — подумал Иозеф и ответил:

— Шесть, господин полковник.

Полковник принял глубоко задумчивый вид. В процессе размышления он слегка прикрыл слезящиеся глаза, — веки еще не отросли настолько, чтобы закрыть их полностью, ввиду чего Полковник у себя в штаб-квартире пребывал в постоянном полумраке, а вне здания надевал темные очки. «Ну чего тут думать», — недоумевал Бриттен. Он уже знал, что этой ночью в резиденцию начальства примчался дежурный по гравитоплану, дабы доложить важную новость: в том самом поселке, где были отловлены первые живцы, появились трое землян.

— Что тут за шум и крики, Дитрих? — в бильярдную, шурша фосфоресцирующим пеньюаром и почесываясь, впорхнула текущая фаворитка Полковника, дама по имени Анжела Рамбер.

— Извини, мы тебя разбудили, — прикладывая крошечные губки к руке Анжелы, сказал Полковник, которого на самом деле звали Дитрих Зумпель. Правом называть его по имени обладали только очередные любовницы; выйдя из фавора, они, как и все, должны были обращаться к нему «господин полковник». Активный состав любовниц насчитывал восемь человек, смена их происходила по принципу ротации каждую неделю, согласно утвержденному Полковником списку. Ни для кого не являлось секретом, что Полковник, как и остальные прибывшие с Луны мужчины, был импотентом, фавориток же держал для укрепления собственного авторитета и дальше целомудренных поцелуев отношений с ними не развивал. В отличие от Полковника, Доктор никогда не стремился повышать свой престиж и жил весьма замкнуто, а последние пару месяцев вообще не показывался в обществе.

Анжела взяла кий и мощным ударом вышибла два шара со стола. Один из них попал в живот Бриттену который поморщился от боли, но ничего не сказал, про себя же подумал: «Попадешься ты мне на той неделе в столовой, стерва, чайник кипятку на тебя вылью. Небось сразу чесаться перестанешь». Анжела Рамбер страдала от опоясывающего лишая.

— Вам не больно, Иозеф? — невинно спросила она.

— Ничуть, — деланно улыбаясь, ответил тот.

«Скотина, — подумала Анжела, — ты у меня еще попляшешь. Нажалуюсь Полковнику, он тебя из очереди выкинет». Между Рамбер и Бриттеном, сотрудниками торсионной станции на Луне, существовал затянувшийся конфликт, причины которого уходили в глубину веков и были давно забыты.

— Я не помешала обсуждению ваших военных тайн? — спросила Анжела у Полковника.

Зумпель вытянул губы в тонюсенькую трубочку: с одной стороны, не хотелось обижать фаворитку, с другой, следовало поддерживать дисциплину и повышать свой престиж. Взвесив все обстоятельства, и, с учетом недолгого пребывания Рамбер в новой должности, он сказал:

— Дорогая, оставь нас. Здесь рассматриваются серьезные дела.

Анжела швырнула кий на стол и ушла к себе в штабной будуар, по пути метнув свирепый взгляд на Гонзу, приветливо улыбнувшегося ей в коридоре. Полковник потер лоб:

— О чем это мы, сержант?

— Об активном составе, господин полковник.

— Ах, да. Из шестерых кто сейчас занят дежурствами?

— Менотти сменился, Грубер дежурит.

— Итого для активных мероприятий в распоряжении имеется четверо, — сделал многозначительный вывод Зумпель. — Как они? Боеспособны?

— Двое болеют, но несильно.

— Насколько несильно?

— У двух диарея.

— У кого именно?

— У Грубера и Рибаяза.

— Все с той вечеринки?

— Да, господин полковник.