Я не мог видеть танита, выползшего из трупика. Смайл ему не дал никуда скрыться и развоплотил, о чем я узнал только когда посмотрел на счетчик
У меня в детстве тоже был кот, которого звали Микки. Черный такой, как уголек. К сожалению, а может и к счастью, он сам убежал из нашей квартиры, когда я жил с мамой и младшим братом. К счастью - потому что мне не пришлось в детстве и позже переживать те же эмоции потери, которые сейчас испытывала Катя. И уж тем более переживать за то, не заразится ли он танитом. К сожалению - потому что я был кошатником. Кошки мне нравились намного больше, чем собаки. Когда у людей, в гости к которым я приходил, была кошка, то она, как правило, всегда устраивалась на мне. Я ее поглаживал, а она мурчала. Сейчас, убивая их топором, никакого удовольствия я не испытывал. Для меня они уже не были милыми животными. Это были опасные твари, которыми управлял неземной паразит. Катю мне было искренне жаль.
- Знаешь, а я теперь с тобой буду охотиться. Надо этих тварей уничтожать, - внезапно сказала она.
Вот это поворот. Получается, что смерть Васьки стала для нее своеобразным триггером. Думаю и мое ранение во время боя с овчаркой, тоже повлияло на ее желание мне помочь. Мне вот, конечно, напарник в том бою не помешал бы. Когда спину прикрывает человек с топором, а не стена мусорки, то это, как то для меня поспокойнее. Но это если человек умеет топором махать и он не твоя девушка, которая тебе очень дорога. Поэтому я начал ее всячески отговаривать от такого решения.
Я начал ей объяснять, что вот вообще не к месту сейчас такое геройство с ее стороны. И дзюдо в борьбе с зараженными животными ни хрена нам не поможет. И мне она в боях будет обузой, за которой придется дополнительно приглядывать. Но все мои аргументы в холостую разбивались о ее жажду отомстить за Ваську. Короче, следующая охота у нас будет совместная. Вот, елки-иголки, нежданчик. Придется выкручиваться. Уже дома она видать подуспокоилась. Но потом появившиеся у нее сомнения в том, правильно ли она поступает, начали с новой силой разогревать в ней стрессовое состояние. Она стала какой-то взвинченной, дерганной. Но мое повторное предложение отменить ее будущее участие в охоте, она - о женщины! - категорически отклонила.
Успокоить же ее как-то было надо. Ни о каком сексе даже думать сейчас не стоило. Девушка была не в том состоянии, чтобы возбуждаться и заниматься любовью. Поднять ей
- Катя, а что в моей внешности тебе больше всего не нравится? Чего бы ты хотела во мне изменить?
Задавал я этот вопрос, преследуя две цели. Первая, это показать на деле, что ради нее я готов меняться. Что готов ради нее на жертвы. Это должно было быть ей приятно, должно было ее порадовать. Вторая была потоньше. Я, конечно, хреновый психолог, но, думаю, что мое желание на прошлой неделе улучшить ей грудь, девушку покоробило. Не важно, что новая грудь ей, судя по всему, и самой очень нравилась. Ведь всю неделю по квартире она ходила без лифчика и всячески мне ее демонстрировала, да и сама постоянно вертелась у зеркала. Главное то, что я ее прошлую грудь ”якобы” считал не красивой. Тут уж любая девушка будет не в восторге.
Теперь же у нее появилась прекрасная возможность на мне отыграться. Взять реванш так сказать. Я, скорее всего, правильно рассчитал, потому что она не стала жеманничать, утверждая, что все во мне хорошо. Она молча и с коварной улыбкой показала пальцем на мои уши. Уши у меня были чутка оттопырены и вечно красные. Таким я уродился. В юности помню даже комплексовал, а сейчас привык. Со Смайлом о своих ухах я тогда говорил прикалываясь, и ни за что не стал бы тратить
- Смайл, сколько там
- 300.