- Рак у нее. Она, оказывается, давно уже лечится. У нее рак мозга. Сейчас уже совсем нет надежды, последнее лечение ей помогло только временно. Сейчас ясно, что ей недолго осталось. Она теперь в больнице, на лекарствах лежит. Мы тут денег ей на лекарства и на хоспис собираем. Надо не много, но и одной ей не потянуть. Ты будешь сдавать?
- Буду, а по сколько скидываемся?
Она назвала сумму в половину моего месячного заработка, когда я еще у них работал.
- Я понимаю, что это многовато, ну хоть сколько можешь. У нас и шеф даст из денег фирмы. Правда, сейчас с деньгами у нас туго. Как на зло, подвисли оплаты. Но он потом добавит, сколько надо. Он пообещал уже всему коллективу.
- А сколько там осталось то?
Она назвала сумму раз в десять большую.
- Да уж, я конечно дам денег. А когда надо?
- Да прямо сейчас ко мне подъезжай. Я потом сразу к ней в больницу заеду, и для нее передам. Там на лекарства уже на первое время хватит.
Похоже, что Марина кует железо пока горячо. А я и не против. С Ликой я почти не общался, но знал ее несколько лет. Деньги для меня были небольшими. Да и без денег, я бы все равно помог чем смог бы. Поехали к Марине, она жила в Ленинском районе. Я позвонил ей у подъезда и сказал, чтобы она выходила, а я ее сам довезу до больницы. Марина вышла через полчаса. Пока я ее ждал, то обсудил с Катей сложившуюся ситуацию, и она меня полностью поддержала. Марина села на заднее сиденье, поздоровалась с нами и сказала в какую больницу ехать и где она находиться. Встроенная мне в
Приехав, я отдал Марине деньги. Она спросила, хочу ли я пойти с ней, повидать Лику. Я согласился, почему бы и не повидать, ей всяко приятно будет, когда она во очую увидит, что о ней заботятся. Пройдя с Мариной в больницу, я сдал верхнюю одежду в гардероб и, надев и бахилы, и халат, двинулся за ней к палате с Ликой. Палата, в которой помимо Лики лежало еще трое, была стандартной. Такими их по телевизору показывали, сам я, в живую, в такие палаты ранее не попадал. Пахло лекарствами и мочей, видать тут тяжелые лежат. Как и наша Лика. Я поначалу ее совсем не узнал. Из под простыни торчало одно лицо. Желтое, со впавшими глазами и большушими черными кругами под ними. Губы все искусанные, потрескавшиеся, тут никакая косметика бы не справилась.
Пипец как мне было тяжело ее видеть. До этого я людей при смерти в своей жизни вообще не видел, только по телевизору. Я молчал, болтала Марина. Болтала она ни о чем серьезном, просто о жизни, о погоде, о том кто и что делал в фирме. Лика слушала молча, она уже была где-то там, за гранью. Ее ничто вокруг не интересовало. Наконец, поболтав полчаса, я с Мариной вышли из палаты. Она целенаправлено пошла к медсестре, а потом и к врачу. Я ждал ее в коридоре. Марина видать отдала деньги врачу, потом вышла ко мне в коридор, и я повез ее домой. В машине она не болтала, и я тоже молчал. Уже высаживая Марину у ее дома, я спросил:
- Что говорят врачи о том, сколько она будет жить?
- Они и сами точно не знают. Недолго. Месяц максимум, а так прогноз на неделю - две.
- Погано. Ладно, до встречи.
Мы поехали в Долгодеревенское. Хоть стоял и день, и солнце светило, но все вокруг казалось пасмурным и хмурым. Серьезно меня из моей колеи выбило такое. Вид Лики подействовал на меня крайне удручающе. Я как будто посмотрел смерти в глаза. Но за себя почему то не испугался. Мне было страшно увидеть знакомую мне девушку на пороге смерти. Вот за нее я и переживал. Ни на какую охоту мы уже, естественно, не поехали. На
Иван
Катя.
Глава 18. Лика.