Интерфейс

«Это просто глупость, вы же понимаете, тогда вообще нет смысла в этом исследовании. Я слышал, вы уже раньше обращались с этой просьбой. Чем оно вам мешает?»

«Понимаете, я просто не люблю всего того, что мне непонятно. А это излучение мне непонятно. Если бы вы объяснили, что оно такое…»

«Не думаю, что вы поймете, если я объясню. Набор медицинских и научных терминов вам мало что скажет.»

«А если я обращусь с этим набором к специалисту?»

«А как насчет пункта о неразглашении тайны?»

«Ну, допустим, к вашему специалисту.»

«Вы хотите, чтобы вам разъяснили весь механизм его влияния на контрастность мысле-импульсов?»

«Не знаю. Может быть.»

«Вот видите, сами не знаете, чего хотите, а говорите. Давайте не будем спорить по пустякам. Разве у вас были неприятности, связанные с облучением?»

«Нет.»

«Тогда какой смысл этих претензий?»

С этим будет труднее, чем с Кривым Зубом, он молод и полон энергии. Но я все еще надеюсь когда-нибудь докопаться до всего, что от меня пытаются скрыть.

20/05/54

Опять была фраза вместо записки. «Сегодня лучше бы тебе сходить в институт.» Похоже, все-таки это не было случайностью. Вполне вероятно, теперь это будет происходить чаще.

Если случится еще раз – скажу Морсону.

30/05/54

После двух записок – снова мысленное сообщение. Морсон выслушал меня. Сказал, что возможно поведение моей души начинает изменяться. Однако такой вариант затрудняет проведение исследований, так как факт материального воздействия уменьшается. Кажется, он недоволен. Причем на самом деле, а не только прикидывается.

(Здесь я снова сделаю пропуск, так как почти два года в отношении моих способностей и моей работы в лаборатории не было никаких изменений. За это время записки стали приходить очень редко, в основном я получал мысленные сообщения. Впрочем, записки появлялись тогда, когда было нечто такое, что трудно удержать в памяти. Время от времени мне показывали данные исследований, но картина по прежнему не становилась четче. Морсон, казалось, постоянно ждал чего-то нехорошего, но оно все никак не происходило.

Поскольку деньги регулярно поступали ко мне от по-прежнему неизвестного спонсора, то скоро я уже смог себе купить отдельную квартиру и позволял себе обедать в ресторане. Контракт каждый раз продлевали, я думал о том, чтобы потребовать более крупную сумму, но это выглядело бы просто наглостью.

Итак, перейду к тому событию, которое в корне изменило все.)

11/04/56

Свершилось! Как говорят в таких случаях – случилось наконец то, что рано или поздно должно было случиться. Возможно, это событие будет переломным в моей жизни.

Поскольку впечатления довольно туманны, хочу пересказать их сразу же, пока не забыл совсем, как, говорят, люди забывают сны.

Началось все как обычно: процедура облучения, подключение всех электродов, боль в голове и потеря сознания. Но в этот раз это не было абсолютной потерей, потому что когда я очнулся, то в мозгу остались смутные впечатления моих ночных похождений. Все это выглядит весьма странно с точки зрения нормального человека, но разве не кажется странной вообще вся эта способность?

Сначала об ощущениях. Я мог видеть все, но, наверное, на самом деле это было не зрение. Цвета как такового не было. Предметы имели разный уровень яркости, от черного до ослепительно белого. Иногда попадались и желтоватые или красноватые оттенки, но они не были связаны с реальным цветом этих предметов. Возможно, я воспринимал тепловое излучение. Сами контуры предметов были нечеткими. Некоторые вещи будто плавно переходили друг в друга – например, практически никак не выделялись окна. Другие, наоборот, резко контрастировали – как картина на стене в лаборатории. Сразу возникает впечатление, что вещь не на своем месте.

Себя я ощущал чем-то вроде шара, причем этот шар должен был быть очень ярким (я почему-то это знал, хотя и не видел). От шара отходило множество лучей-отростков. Я мог приблизить этот отросток к любому предмету, и тогда качество изображения его сразу возрастало. Да, еще, круг обзора был полным, то есть я видел то, что меня окружает, со всех сторон. Причем некоторые фрагменты (путем приближения отростков) могли быть увеличены, но они не разрушали остальную картину, то есть, я мог одновременно видеть по два-три изображения (может, и больше). Это трудно объяснить.

Стен для меня не существовало. Я приближался к стене, и она становилась более яркой, чем все остальное. Потом на какой-то миг контуры терялись – и я оказывался уже с другой стороны.