Интерфейс

Мэри Кэтрин осыпала его насмешками, и не прогадала – он закусился и стал играть на победу. Он был упорен и через несколько месяцев начал добиваться успеха. Хотя бы раз в день он играл в скрэббл с Мэри Кэтрин. Он играл так часто, что даже агенты Секретной Службы и прочие контролирующие органы перестали обращать на это внимание.

Объявили имена членов кабинета Коззано. В большинстве своем это оказались люди молодые, в хорошей физической форме, уместно и политически корректно разбросанные по разным этническим и гендерным группам, но при этом поголовно выпускники лучших школ с отменными аттестатами. Они являли собой совершенство.

Днем позже Мэри Кэтрин получила рождественскую открытку от Зельдо. Она была составлена из нескольких фотографий: на двух Зельдо позировал с горном велосипедом на вершине утеса над Тихим океаном, на остальных – трудился.

На одной из этих фотографий Зельдо сидел во дворе Института Радхакришнана, попивая латте и печатая на ноутбуке. На заднем плане можно было разглядеть одного из пациентов института. Мэри Кэтрин узнала его: это был новоназначенный министр обороны.

Очень внимательно она изучила остальные фото и обнаружила еще трех пациентов, случайно попавших в кадр: будущих государственного секретаря, министра финансов и спикера Конгресса.

Восемнадцатого декабря, где-то после обеда, Мэри Кэтрин отправилась на лыжную прогулку. За ночь толщина сугробов увеличилась еще на три дюйма. По стандартам глобально потеплевшего Иллинойса это было зимнее чудо. Она закинула лыжи и палки в багажник семейного пикапа, проверила набор мазей и отправилась в путь. Через несколько минут она оказалась на старой ферме Коззано. Она вышла из машины, заблокировала передний мост, переключилась на полный привод, свернула на грязный проселок между полями и проехала по нему где-то с милю. После этого она встала на лыжи.

Еще примерно через милю или около того она спустилась в неглубокую речную долину с редкими березами. Пройдя полмили по реке, она оказалась у ветхой, полуразвалившейся хижины – скорее птичника, нежели человеческого жилища. У птичника был припаркован большой пикап «Шевроле»; приближаясь с подветра, она почувствовала запах сигарного дыма и услышала разговор на полутонах.

Мел Мейер, выглядящий нелепо в зимнем фермерском облачении, вышел из хижины, подошел к Мэри Кэтрин и обвел ее детектором жучков. На этот раз прибор отозвался на одну из пуговиц ее рубашки. Мэри Кэтрин отбежала на лыжах на пару сотен футов в сторону и сунула эту пуговицу под бревно. Вернувшись, она крепко обняла Мела.

В хижине она обнаружила массивного черного мужчину с покатыми плечами где-то за пятьдесят и огромного белого мужчину с кустистыми бровями, седовласого и седобородого. Мэри Кэтрин знала обоих. Это были Руфус Белл, отставной морпех, и Крейг (Утес) Аддисон, «Чикаго Бирс», также в отставке.

– Как он? – спросил Белл.

– Отлично, – ответила Мэри Кэтрин, – это же приключение. Прямо как он любит.

Мел, Руфус и Крейг (Утес) слегка смутились.

– Ладно, – сказал Мел, – теперь слушай внимательно, потому что я тут уже задницу отморозил, и потому что это важно. Вот эти двое, Руфус и Утес, обеспечат нужных нам людей. С небольшой помощью друзей Элеанор и наших сторонников в округе Колумбия их можно будет даже легализовать. А я обеспечу бумажную подстилку. Мэри Кэтрин?

– Черная коробочка готова. И у меня есть для тебя информация. Будущие министры обороны, финансов, торговли, государственный секретарь и спикер конгресса побывали в Институте Радхакришнана.

Мел покачал головой.

– Печально, – сказал он. – Просто эпидемия инсультов. Кто-нибудь еще?

– Больше ни о ком не знаю.

– Что ж, это полезные сведения, – сказал Мел. – Значит, так, Мэри Кэтрин, нам от тебя нужно только одно.

– Мой отец, – сказала Мэри Кэтрин.

– Верно. Сможешь доставить мне Вилли?

– У меня есть, план, Мел, – сказала она. – У меня есть скам.

Тем же вечером, после ужина, Коззано предложил Мэри Кэтрин сыграть еще разок в скрэббл. Она выпила два или три бокала кьянти, настроение у нее было отличное и говорила она совершенно искренне.

– Папа, это же самая скучная игра на свете.

– Это если ты играешь по правилам, – проворчал он, – и не жульничаешь.

Они перебрались в кабинет и сели за стол перед собранием сочинений Марка Твена.

Мэри Кэтрин всегда начинала игру одинаково: он запускала руку в груду букв и выкладывала «ТЫ ЗДЕСЬ ЛИ». С доской они соригинальничали – установили ее на поворотном круге, и закончив, она провернула его на сто восемьдесят.

Коззано нахмурился.

– Перестань баловаться, – сказал он. – Ты знаешь правила.

Обе его руки пришли в движение. Это было причудливое зрелище: левая развалила набранную фразу и принялась переставлять буквы, добирая недостающие из банка. Правая выбрала семь фишек и аккуратно разложила на подставке. Одновременно он продолжал разговаривать. Ему совершенно очевидно было смертельно скучно и при этом он совершенно не ведал, чем занята его собственная левая рука.