Интерфейс

Вопли и звуки труб достигли такой громкости, что могли, казалось, расщеплять молекулы горячего воздуха, колыхавшегося под сводами холла. Кандидаты и их дети остановились в круге голубого света, который отделил их от внешнего мира – выцветшего, желтоватого, как гостиная полузаброшенного дома, в которой включили телевизор.

В точности, как когда «Куад Ситиз Уиплаш» забивают победный гол за секунду на финального свистка, думал Флойд Уэйн Вишняк, стоя прямо под сценой, на вержение камня от Уильяма Э. Коззано.

На расстоянии выстрела в упор. Но стрельба по Коззано на самом деле не входила в план Вишняка. Он планировал не убивать Коззано, а защитить его.

Коззано был великий человек. Герой. Единственный честный политик в Соединенных Штатах. Но даже великого человека могут сбить с пути истинного силами зла, и Вишняк не мог не прийти к выводу, что именно это и происходило с Коззано прямо сейчас.

Почему никто не мог этого понять? Все же очевидно. Виновата всеобщая тупость. Этот мир полон придурков. Во всех Соединенных Штатах нашлось только несколько человек, способных увидеть истину.

Они-то, конечно, знали. Те люди, которые манипулировали Коззано, имели доступ ко всем секретным папкам ФБР и ЦРУ. Они могли с помощью компьютеров и спутников заглядывать в школьные записи людей, их полицейские дела и банковские счета. Они уже сообразили, что Флойд Уэйн Вишняк и еще несколько человек в стране сумели проникнуть под покров тайны и теперь представляют угрозу их замыслам.

Они не могли просто подослать к Вишняку и остальным убийц. Нет, это было бы слишком очевидно. Они выбрали гораздо более тонкие методы. Всю дорогу до Чикаго Вишняк смеялся над собственным простодушием. Подумать только, он ведь в самом деле поверил в смехотворную историю, которую рассказал ему тот еврейчик! «Мы исследуем общественное мнение и хотим, чтобы вы носили часы Дика Трейси».

Скорее, они исследовали мозговые волны Флойда Уэйна Вишняка. Они наблюдали за ним. Ждали, когда он прозреет и сделает свой ход. И он играл по их правилам. Носил часы. Он даже слал им письма, подробно излагая свои соображения, и попутно совершил абсолютно идиотскую ошибку – дал понять, что он что-то подозревает!

Конечно, он мог просто сорвать часы и освободиться, но это тоже было бы неумно. На данном этапе избавление от часов означало, скорее всего, неизбежную смерть. Тут уж они не станут мелочиться и подошлют к нему убийцу.

Да какой к черту убийца! Сами часы, вероятно, были заминированы. В них, наверное, спрятана тоненькая игла, покрытая выделениями ядовитого моллюска, и если он попытается их снять, эта игла, активированная спутниковой передачей из штаба ОДР, вонзиться в его запястье и впрыснет яд прямо в вену. Но пока он продолжает носить часы, они будут считать, что он по-прежнему ни о чем не догадывается. Он сможет продолжить осторожное изучение команды Коззано.

Это был первый шаг: подобраться к Коззано поближе, присмотреться к его службе безопасности, запомнить лица близких к нему людей. Не тех, чья близость была очевидна – таких как Элеанор Ричмонд и Мэри Кэтрин, которые тоже были простыми пешками – а мужчин в костюмах, маячивших на периферии, за пределами радужных ореолов света.

Сцена была огромна, не меньше, чем на больших рок-концертах, и пустая внутри; эти таинственные люди в костюмах имели особый доступ к хитроумно замаскированным дверям и лестницам, ведущим вниз. Все эти двери охранялись копами в униформе, которые пропускали только определенных людей; чтобы пройти, нужно было иметь специальный пропуск за сцену, висящий на шее. Но время от времени двери распахивались на несколько секунд, чтобы пропустить какую-нибудь большую шишку, и Вишняк получал возможность заглянуть в таящийся под ногами Коззано мир. То, что он смог разглядеть, полностью подтверждало его подозрения: там повсюду вились толстые черные кабели, стояли рядами телемониторы, а множество людей в гарнитурах говорили по телефонам и печатали на компьютерах. И в самом центре всего этого столпотворения, едва видимый сквозь переплетение кабелей и поддерживающих стоек, в самом центре паутины покоился новехонький фургон-прицеп. Вишняк не сумел прочитать надпись у него на боку, но этого не требовалось – он узнал цветовую гамму; это был фургон ГОСПОД.

За те секунды, что двери оставались открыты, он постарался хорошенько рассмотреть лица людей под сценой. Именно они контролировали мозг Коззано. Именно им, каждому из них, суждено было в какой-то момент между сегодняшним днем и днем выборов получить в лоб девятимиллиметровую пулю, выпущенную из пластикового пистолета Флойда Уэйна Вишняка.

Вишняк прыгал и кричал вместе с остальной толпой.

– Я освобожу вас, губернатор Коззано! Я спасу вас от заговорщиков или умру!

Но эти слова потонули в царящем вокруг хаосе.

47