Интенсивность

Прежде чем Завид успел ответить, Ник почувствовал странную боль в животе. Это было неприятное чувство. Как будто тебя ударили после того, как ты съел слишком много торта. На мгновение он испугался, что его стошнит.

— Ник?

Он не мог дышать. Его охватило худшее предчувствие. Он молился о том, чтобы ошибаться.

Не выдержав, он телепортировался в дом Коди.

В тот момент, когда появился в ее гостиной, он понял, что что-то не так. И не только потому, что место было разрушено. Было нечто большее, чем это.

Его глаза наполнили слезы, когда он подавился ее именем. Он не мог заставить себя произнести ее имя. Его страх был слишком велик для этого. Потому что, если она не ответит…

«Пожалуйста, будь здесь».

«Будь в порядке!»

Ник бегал по комнатам, ища ее. В каждой находились остатки жестокого боя. Картины были оторваны от стены и разбиты. Мебель перевернута и сломана. Из-за крови на стенах и полу у него вырвались крылья.

И когда он добрался до ее спальни, все в его мире разбилось вдребезги.

Целую минуту он не мог дышать. Он не мог пошевелиться. Все, что он мог делать, это стоять и смотреть, как она лежит на кровати. Одетая в белую униформу с надписью «Никода», она была бледна и неподвижна. Лук ее матери лежал на полу рядом с ней. Как и ее меч.

Снова и снова Ник видел будущее, в котором она умерла.

Он видел день, когда встретил ее. То, как она защищала его от Мэйсона и Стоуна в школе. Слышал ее смех, когда она дразнила его.

Безмолвные слезы жгли его щеки, когда он, спотыкаясь, подошел к ней.

— К-к-коди?

Но было слишком поздно.

Она умерла.

Запрокинув голову, Ник взревел, от наполнившей его боли, и молился, чтобы это было еще одним жестоким розыгрышем. Молился, чтобы он проснулся в гримуаре.

— Ник?

Шипя, он повернулся на звук голоса Калеба и обнаружил в дверном проеме своего защитника, смотрящего на него.

Выражение лица Калеба говорило о том, что он не был уверен, что смотрит на Ника. Или что он мог доверять своим глазам.

— Что случилось?

Его дыхание было прерывистым, он впился взглядом в Калеба.

— Это я хочу знать! Что случилось, Калеб! Где вы были!

— Охотились на тебя.

— Почему ты оставил ее без защиты?

Калеб не ответил.

Ник хотел атаковать. Единственное, что удерживало его от этого, последняя капля здравомыслия, которое у него было — он увидел агонию в глазах Калеба. Тот ужас, который они разделили. И еще один худший кошмар: он снова переживал момент, когда потерял собственную жену.

Он никогда не видел, чтобы Калеб выглядел слабым или затронутым чем-либо.

До сих пор.

— Я бы никогда… — слова Калеба оборвались, а глаза наполнились слезами. Его дыхание стало таким же прерывистым, как и у Ника, когда он придвинулся ближе. — Ты не можешь ее вернуть?

— У меня нет этих способностей. Ведь нет?

— Нет, нету.

Ник ахнул, услышав голос Коди. Обернувшись, он увидел темные очертания ее крылатой фигуры Арела.

Она потянулась к нему, затем уронила руку.

— Мне очень жаль, Ник. Я старалась.

— Я не смогу этого сделать, Коди. Не без тебя.

Ее губы задрожали.

— Конечно, сможешь, милый. Ты делал это раньше.

— Значит, я не знал тебя.

Но как только эти слова сорвались с губ Ника, он увидел странную вспышку. Проблеск чего-то, чего раньше не было.

Коди горько рассмеялась, кивнув.

— Да, Ник. Это то, о чем ты думаешь. Сумасшествие, да?

— Нет… этого не может быть.

Она тяжело сглотнула.

— Мне нужно идти. Но я не мог уйти, не попрощавшись. Я тебя люблю. Сейчас и навсегда.

Она начала исчезать.

— Коди! Коди, подожди!

Она заколебалась.

— Я найду путь к тебе. Ты меня слышишь? Клянусь Богом.

— Я буду ждать. — Ее взгляд упал на Калеба. — Берегите себя, мой Страшилка. Вы будете нуждаться друг в друге.

И она ушла.

Неспособный дышать и справиться с собой, Ник запустил руки в волосы.

— Калеб… скажи, что мне делать.

— Ты же знаешь, что я не могу.

В тот момент он действительно хотел умереть. Меньше всего Ник хотел испытать такую боль. Сжав кулаки по бокам, он взревел от несправедливости всего этого. Это было неправильно.

Это было несправедливо!

«С каких это пор жизнь стала справедливой?»

Кириан и Ашерон первыми посмеются ему в лицо за это нытьё. Ничто в жизни никогда не было справедливым. Он знал это так же хорошо, как и они.

И за это он ненавидел жизнь. Так было всегда.

Потому что так и должно быть.

Может, в конце концов, это и было тем, чем на самом деле была взрослая жизнь. Момент, когда ты понял, что баланс сам собой в конце дня не восстановится. В одном столбце всегда будет больше, чем в другом. И что бы ты ни делал и как бы сильно ни старался, у тебя просто не получится сбалансировать столбцы.

«Жертва или победитель».

Действительно ли у него был выбор? Потому что прямо сейчас его точно не было.

Нет. Это была жизнь, которую затолкали ему в глотку или в такое место, где он не думал, что когда-нибудь снова засияет солнце.

— С меня хватит, Калеб.

Калеб нахмурился.

— Что?

— На этот раз я серьезно. Зачем мы это делаем? Почему ты все еще сражаешься?