Интендант третьего ранга

- Инка не кормит?

- Она давно не кормит! - промычал Пищалов набитым ртом. - В прямом и переносном смысле. Третий месяц в прихожей сплю.

- Так плохо? - покачал головой Крайнев.

- Хуже не бывает! - подтвердил друг, отхлебывая из бокала. - На развод подала… - Пищалов вздохнул и потянулся к бутылке.

- Не налегай! - предостерег Крайнев. - Второй бокал. Заметят - кандидат на увольнение.

- Ну и пусть! - с бесшабашной бравадой сказал Пищалов. - На наш век банков хватит!

Крайнев вздохнул. Он потихоньку огляделся - никто не смотрел в их сторону, никто не прислушивался. Корпоратив был в разгаре. За десятком длинных столов в летнем театре, стоя, чокались, жевали и галдели сотни сотрудников центрального офиса и посланцы из отделений. Галдеж заглушала разбитная музыка: на сцене плясала в сарафане "а ля рюс" самая популярная певица псевдонародного жанра - правление российской дочки угождало вкусам немецких хозяев. Певица разогревала публику - ожидалось выступление председателя правления материнского банка, прилетевшего из Германии по случаю праздника. Народ торопливо поглощал закуски. Начнется торжественная часть - не пожуешь.

Певица отплясала оговоренное в контракте время и стала кланяться, фальшиво изображая желание петь дальше. Публика умеренно хлопала, неохотно отрываясь от стола. Певица, уверив, что впредь готова "дарить" свое искусство такой чудесной (читай - богатой!) публике, убежала. На сцену, встреченный куда более горячими аплодисментами, поднялся высокий человек в строгом костюме. Его сопровождал переводчик.

Немец заговорил, и в театре стихло, хотя речь пока лилась немецкая. Крайнев машинально воспринимал. Слова были стандартные, стертые. Председатель правления радовался десятилетию российской дочки, ее успехом на динамично развивающемся рынке, рисовал радужные перспективы…

"Взять в Германии деньги под ставку "либор", загнать в России в пять раза дороже… - сердито думал Крайнев. - Немцам такое предложи! Затопчут! Нам можно. Раньше товары возили втридорога, теперь деньги… В том и в этом случае прибыль колониальная. Маркса на вас нет!"

Он не понимал своего раздражения. Банк кормил его - Крайнев зарабатывал больше генерала. Ему совсем не следовало сердиться на кого бы то ни было. Но он злился…

Председатель на сцене закончил радоваться, и к нему подошла разряженная девица с подносом. Следом подтянулись мужчины в строгих костюмах - российское правление. На подносе лежала стопка конвертов. Зал притих. Предстояла раздача бонусов.

- Что в конвертах? - подскочила к Пищалову невесть откуда явившаяся Маша.

- Чеки! - вздохнул Пищалов.

- Кому их дадут?

- Не нам. Тем, кто к начальству ближе…

Пищалов говорил громко, Крайнев шикнул на него. Друг сделал успокаивающий жест: "Все понял, молчу!" и при этом скорчил забавную рожу. Маша прыснула, но, натолкнувшись на строгий взгляд Крайнева, притихла. Тем временем председатель на сцене начал процедуру награждения. Пищалов оказался прав: первыми конверты получили российские члены правления. Затем пошли директора департаментов. Зал жидко хлопал очередному имени. Воздух густел от всеобщей зависти. Зарплата руководителей банка в разы превышала зарплату рядового сотрудника, при этом им еще выдавали бонусы. "На войне тоже так, - подумал Крайнев. - Больше всего орденов у начальства, солдату если дадут медальку, то потребуют подвиг. Ты уцелей после подвига…"

Занятый мыслями Крайнев упустил миг, когда назвали его фамилию.

- Иди! - толкнул его Пищалов.

Крайнев поднял голову: на него смотрели сотни глаз. В них читалась затаенная ненависть - его приглашали за бонусом. Крайнев торопливо застегнул пуговицы пиджака и быстрым шагом пошел к сцене. Он недоумевал: начальник отдела внутреннего аудита не входил в круг приближенных. Кто похлопотал?

На сцене Крайнев торопливо пожал немцу руку, получил от него конверт и казенные пожелания. Российские члены правления также пожали ему руку. Один из них, самый старый, ненадолго задержал ладонь награжденного, но Крайнев не обратил на это внимания. Дежурно улыбаясь и благодаря, он с облегчением завершил процедуру и вернулся к столу.

- Покажи! - попросил Пищалов, и Крайнев молча сунул ему конверт. Друг привычным жестом вскрыл и достал сложенный втрое лист бумаги. Прочел и свистнул.

- Что там? - влезла Маша.

Пищалов молча отдал бумагу Крайневу. Тот, не веря глазам, прочел раз, другой… Правление российской дочки с радостью сообщало, что им принято решение принять господина Крайнева в число акционеров для чего выдать ему за счет банка две тысячи простых акций.

- Ты ждал? - спросил Пищалов.

Крайнев покачал головой:

- Странно…

- Мальчики, что там? - ныла Маша. Крайнев молча дал ей бумагу. - Что это означает? - спросила Маша, возвращая ее.

- Это означает, что господин Крайнев уже заработал себе пенсию, - пояснил Пищалов. - Дивиденды прошлого года составили 2,99 евро на одну простую акцию, вот и посчитай!

- Немного! - скривилась Маша, завершив вычисление.