Интеллигент

Совсем?

Гринберг

Совсем. Пойми ты вот что:

Во власти всё устроено не так,

Как ты, наверное, предполагаешь,

Живя наукой и житейским бытом.

Шатохин

И как, по-твоему, устроена она?

Гринберг

Ты, между прочим, зря сейчас смеёшься.

Всё, что относится у нас к деньгам,

Давно поделено промеж чинами.

Вступясь за вас, в чужую влезу драку,

Меня съедят, кому не мил ваш вуз.

Шатохин

Так это из-за вас у нас проблемы?

Гринберг

По-твоему, иначе может быть?

Шатохин

Выходит, вы не поделили что-то,

А молча мы теперь страдать должны?

Гринберг

Не был бы столь сейчас категоричен.

Что значит «молча мы должны страдать»?

Вы ранее на что существовали?

Точнее так: где деньги получали?

Вы зарабатывали их трудом?

Шатохин

Отчасти, да. Наука в наше время…

Гринберг

Прошу тебя, как давеча просил!

Наука? Где? Сначала-ка изволь

Мне показать её святое древо,

Которое произрастает в вашем

Пенатами хранимом заведенье,

И вкруг побеги, высшие стремленья,

Пускающее с благородной целью,

Тогда изволь просить, чтоб люди вас

И уважали, и ценили, чтобы

Хотели сами содержать. Иначе

У них не будет к этому причин.

Шатохин

Я и не думал, что откажешь в просьбе,

По крайней мере, в эдакой благой.

Гринберг

Тебе не откажу я ни сейчас,

Ни впредь в любом приватном пожеланье,

Но нынче ты пришёл в мой кабинет

Просить не за себя, тебя послали,

Возможно, в заблуждение ввели.

Вот тем, кто сделал это, я ответ

Даю, не сколь не сомневаясь в оном,

Что вынужден всецело отказать.

Шатохин

Ты думаешь, использован был я?

Гринберг

Я понял это, ректор ваш прохвост.

Ты, сам не ведая, попал в интригу,

Которую для пущей остроты

В унылой жизни всё плетут друг другу

Два барина космических высот,

И неизвестно, чья в конце возьмёт.

Шатохин

Из-за чего борьба?

Гринберг

Конечно денег.

Других причин нет в власти для борьбы.

Шатохин

Ни разу в жизни не влезал в интриги,

Всегда старался мимо проходить,

И вот, как мы возобновили дружбу,

Уж втянут я в какую-то возню.

Гринберг

С почином, друг, вот и отведал жизни,

Которую я много лет веду.

Но это лишь верхушка, водной глади,

Скрывающей весь айсберг от людей,

Твоим глазам не проницать.

Шатохин

Чёрт с ней.

Гринберг

И не жалей, оно того не стоит,

Как, впрочем, то, чем занят ты сейчас.

Шатохин

Но что теперь? Как быть мне с этим знаньем,

Которым ты меня обременил?

Ввязаться, просто постоять в сторонке?

Ты за кого? Меня уж просвети.

Гринберг

Избави бог мешаться в это дело,

Я в нём не с кем, мне нечего делить.

В таких моментах лучшее решенье –

Смотреть на цирк, смеясь издалека,

В конце поздравить тех, кто победит.

Помощник

Семён Арнольдович, вас уж заждались,

Зовёт начальство, обещались быть.

Шатохин

Пожалуй, я пойду…

Гринберг

Постой немного,

У нас приятное ведь дело есть.

Я говорил, что дочь выходит замуж,

Ты приглашенье принял от меня,

Однако я забыл упомянуть

Один весьма существенный момент:

Брак заключаться будет не в столице,

Они хотят вступить в него у моря.

Шатохин

Боюсь так далеко мне не по средствам

Поехать будет, более – с семьёй.

Гринберг

Об этом нет причины волноваться,

Я приглашаю, ты желанный гость.

Расходы все оплачены.

Шатохин

Раз так,

Мы будем, дай пораньше время знать.

Помощник

Уж пятый раз звонили. Не довольны.

Доклад готов, вам надо зачитать.

Гринберг

Иду-иду. В июле будь свободен.

Шатохин

Я постараюсь.

Гринберг

Ну, тогда прощай.

Сцена 16

(набережная)

Шатохин

(наедине)

Надеюсь, вскоре разъяснится дело,

Врала ль Олеся о ребёнке мне,

Иль это правда, и лишь муж не ведал?

Тогда зачем она мне солгала,

Что знает о её он положенье?

Что за интрига, чёрт её подрал!

И что подумают об этом люди?

Как объяснить, что раньше мужа друг

Узнал о столь интимнейшем секрете

Его жены? Какой же я глупец!

Так неужели правда на поверхность

Всплывёт теперь, и выйдет тот скандал,

Которого всегда я опасался?

Я в тупике, конец удобной лжи,

Семейной и учёной, всей и разом.

Авторитетом был я для семьи

И чудаком-учёным для студентов,

А для коллег был светлой головой,

Со мною все считались, но отныне

Они поймут, что я простой подлец,

И бесполезны будут оправданья,

Что не было и нет моей в том воли,

Я лишь наивный дурень и не боле.

О, господи, как стыдно и ничтожно

Такое положение прохвоста,

Что жить не хочется, позорно просто.

И вот опять мне сердце теребит

Давно знакомое гнилое чувство,

Что я во власти, полной, у того,

Кому нельзя доверить и метлу

Для приведения в порядок улиц.

Как мог позволить я себе такое,

Связаться с столь ущербным существом?

Красива? Да, и ласкова, покорна,

Но не взаправду, для неё то роль,

И приняла она её постольку,

Поскольку не способна ни на что

Иначе как посредством нас, мужчин.

Однако дай ей власть, она начнёт

Всех истязать от страха быть бессильной.

Но почему жестокость этот страх

У женщин порождает, я не знаю.

Но вот она идёт.

А ведь хотел

Улыбку скрыть, да, видно, не сумел.

Сцена 17

Олеся Вячеславовна

Ты что наделал, глупый ты профессор?

Зачем, к чему Ивану разболтал?

Уж лучше бы подумал ты сперва,

В какое положенье нас поставил.