Интеллидженсер

А в этот день немного раньше де Толомеи позвонил и поблагодарил Азади за его помощь почти с исступлением. Азади тогда подумал: «Лука, я же не открыл тебе путь к источнику вечной юности!», но из уважения вслух этого не сказал. Он не знал, как де Толомеи намерен использовать свое новое приобретение, да это его и не интересовало. За углом маячил его сорок третий день рождения, и его коллеги теперь открыто недоумевали, отчего он до сих пор не женился, и потому Азади был способен испытывать только одно чувство: невероятное облегчение, что ему удалось ускользнуть от неминуемой беды. Для него заняться любовью с женщиной было бы как выпить кувшин самогона, а женитьба для вида никак не могла послужить выходом. Уж конечно, жена пожаловалась бы подругам, что ее брачное ложе остается холодным.

К тому же Азади считал, что его родина и при президенте-реформаторе остается котлом кипящей похлебки, которая вот-вот выплеснется. Безработица, и так уже огромная, продолжала расти, и на улицы повсюду высыпала молодежь, протестуя против беспросветного будущего, бешеной коррупции, подавления инакомыслящих журналистов и других интеллектуалов. Азади был не единственным иранцем, кому всемогущие муллы встали поперек горла, — далеко, далеко не единственным. И радовался, что его не будет там, если и когда грянет новая революция. Разъяренные народные толпы не жалуют правительственных чиновников. В прошлый раз глава тайной полиции шаха был повешен, но вынут из петли еще живым, а затем его били и кромсали, пока все его кости не были переломаны и он не истек кровью.

Проглядывая фотографии домика у пляжа, который де Толомеи приобрел для него на Ки-Уэсте у самого моря, Азади представил себе, как шлепает по накатывающимся волнам. Закрыв глаза, он ощутил прикосновение теплой, но освежающей воды, лижущей его ступни, и сильной руки, обнимающей его плечи.

МЕЙФЭР, ЛОНДОН — 9 ЧАСОВ 11 МИНУТ ВЕЧЕРА

С винным бокалом в полиэтиленовом пакете в сумке Кейт стояла перед аркой парадного входа в аукционный зал и просила Ариану извинить ее: ей необходимо положить конец их вечеру. Договорившись встретиться на следующее утро, они обнялись на прощание, Ариана осталась ждать вызванное такси, а Кейт пошла на север по Олд-Бонд-стрит, потом свернула налево на Гросвенор-сквер. Ей не терпелось поскорее добраться до филиала группы Слейда.

Шагая мимо галерей, юридических контор и модных парикмахерских салонов, она позвонила Максу.

— А мне казалось, ты устроила себе свободный вечер, — сказал он. — Вот уж не думал, что ты так по мне соскучишься.

— Ну, во-первых, это, а кроме того, неожиданный сдвиг. Угадай, кто все-таки посетил аукцион?

— Де Толомеи?

— Именно. И у меня есть отпечатки его пальцев на стекле. Я сейчас их сканирую и отправлю тебе.

— Суть в том, Кейт, что для нас это дело кончено.

— О чем ты говоришь?

— Ну, во-первых, я ошибся насчет де Толомеи.

— А как же все те преступники, с которыми он ведет дела?

— Я практически уверен, что он торгует информацией, а не оружием или наркотиками. Что он — широкомасштабный шантажист.

— Но каким образом ты сумел…

— Я более тщательно проверил его финансовые сделки — даты, суммы, пути денег — и тут же обнаружил, что все люди, платящие де Толомеи, прячут в шкафах скелеты самой высокой марки. Трое из тех, кого я показал тебе вчера, например, французский и немецкий торговцы оружием, Брюйер и Кесслер, а также пакистанский торговец текстилем Хадар Хан, — у них у всех есть для прикрытия вполне законные предприятия. Противозаконное дерьмо — продажа химикатов и материалов для изготовления ускорителей Ираку после «Бури в пустыне» или дирижирование наркотиками, как в случае с Ханом, — это только слухи.

Макс что-то отхлебнул и продолжал:

— А покупает он главным образом у агентов разведок, сотрудников правоохранительных органов и журналистов. У тех людей, которые раскапывают такие слухи.

— А! — сказала Кейт, разобравшись что к чему. — Спорю, ты нашел выплаты офицеру иракской разведки где-нибудь в девяностых, как раз перед тем, как де Толомеи принялся взимать деньги с Брюйера и Кесслера.

— Вот именно. И выплата Хамиду Азади, перед тем как начали поступать деньги от Хадар Хана. Видишь ли, Хан очищает свой героин в западном Афганистане, затем отправляет его через Иран в Турцию, что неизбежно должно было стать известным кому-нибудь вроде Азади.

— А даты не могут оказаться простым совпадением?

— Не когда дело касается десятков людей. И суть не просто в датах, Кейт. Поразмысли, кто кому платит. Возьми Хадар Хана. Если бы де Толомеи устраивал транспортировку его героина, то он бы уплачивал Хану цену товара. А вместо этого Хам платит ему. И много.

— А не может Хан просто оплачивать услуги с транспортировкой?

— И полагаться на то, что де Толомеи действительно доставит героин покупателям Хана, а не разгрузит его где-нибудь еще, прикарманив всю прибыль? Нет, деточка, этот бизнес на доверии не проворачивается.

— Веский довод.