Интеллидженсер

Покинув иранский порт Бандар-Аббас десять дней назад, «Надежда» миновала Ормузский пролив, Красное море, достигла Суэцкого канала и через него накануне вечером проскользнула в Средиземное море. По ее фордеку расхаживал молодой штурман, мучимый бессонницей. В жизни он так не нервничал. Когда они шли по Красному морю, налетел шторм, и его выворачивало, пока не упала последняя капля дождя. Когда они кончили грузить баррели сырой нефти в Бандар-Аббасе, ему и троим матросам было поручено отнести в каюту шкипера таинственный деревянный ящик. Шкипер проинструктировал их нести ящик с величайшей бережностью, словно в нем хранился бесценный фарфор… или ядерная бомба. Тут шкипер подмигнул. Почему? Они правда везут бомбу? Или шкиперу нравится пугать подчиненных, возможно, чтобы произвести впечатление на свою новую подружку?

Уставившись в ночное небо, штурман молился, чтобы поскорее настала минута, когда они выгрузят зловещий ящик.

Произойти это должно было скоро, так ему сказали. Задолго до того, как они придут в порт назначения. Тогда останется законная доставка, и он наконец сможет расслабиться.

Продолжая смотреть на звезды, штурман «Надежды» и не подозревал, что смотрит прямо в электронные глаза птицы длиной в пятьдесят футов, ценой в миллиард долларов — американского спутника-шпиона в ста двадцати милях над его головой. КХ-12, специализированный на замочных скважинах: электронно-оптические камеры с высочайшей разрешающей способностью делали снимки полосы земной поверхности шириной в несколько миль, запечатлевая предметы величиной в пару дюймов.

И штурман никак не мог знать, что КХ-12 в следующую ночь пролетит и сделает снимки того самого места и в тот самый момент, где и когда его танкер будет выгружать таинственный ящик. Как бы быстро на следующий день «Надежда» ни шла своим курсом, каковы бы ни были погодные условия или время суток, выгрузка в открытом море не избежит шпионящих глаз спутника.

6

Дань восхищенья мне приносят те,
Кому я ненавистен больше всех.

Макиавелли в «Мальтийском еврее» Марло

ЛОНДОН — НОЧЬ, МАЙ 1593

Двадцатифутовая барка под тентом бесшумно скользила по Темзе. На реке царило спокойствие. Почти весь Лондон был погружен в сон. Прямо впереди — Тауэр. Толстые зубчатые каменные стены. Гладкие, но с прорезями амбразур. Сколько глаз, подумал шкипер, щурится сквозь эти зловещие щели? И могут ли они разглядеть его лицо? Он нахлобучил шляпу пониже на лоб.

Резко свернув влево, барка скользнула в узкий канал, прорезающий пристань Тауэра, и подплыла к решетчатым деревянным дверям внушающей ужас арки, известной повсюду под названием «Ворота изменников».

Вонь была удушающая. Плывущие по реке отбросы и содержимое клоак скапливались во рву и загнивали там. Поднеся к носу серебряный изысканно резной шар, шкипер сделал глубокий вдох, наполняя ноздри густым ароматом гвоздичного масла.

В мутной тьме под башней Св. Фомы барка причалила к мощеной дороге, тянущейся параллельно рву. На ее краю стоял грузный седовласый мужчина рядом со штабелем из шести больших деревянных ящиков. Старик кивнул шкиперу, и шкипер кивнул ему. Пока двое гребцов с помощью весел и чалок удерживали барку, остальные перетаскивали тяжелые ящики и укладывали их в один ряд под тентом.

Скрестив руки на груди, шкипер одобрительно следил за ними. Процедура эта, хотя в достаточной мере и освещалась лунным сиянием, была надежно укрыта от посторонних глаз башней Св. Фомы. Даже если кто-то хотел бы подсмотреть прибытие и отплытие его судна, задача оказалась бы почти невыполнимой: названия у барки не было, как и отличительных ливрей на гребцах.

Когда погрузка завершилась, он по очереди проверил содержимое каждого ящика. Вскрыв первый, он увидел трехствольную пушку времен Генриха VIII. Красавица! Он провел пальцем по гладкой холодной бронзе.

Во втором ящике лежали два фальконета, устанавливаемых на военных кораблях, в третьем был порох, в четвертом — свинцовые пули. И, наконец, в последних двух — его любимое оружие из Королевского арсенала в Белой башне — пистолеты с колесным замком, сделанные из орехового дерева, меди и оленьего рога. Эти старинные пистолеты были, несомненно, привезены из Германии. Он разглядел на стволах клейма городов — Дрездена и Нюрнберга. Вынул один и, молниеносно повернувшись на каблуках, прицелился в лицо одного из своих гребцов. Бедняга чуть не расстался с недавним ужином.

Шкипер со смехом положил пистолет на место и потянулся пожать руку седовласому.

— Ну, до следующего раза.

По кивку шкипера гребцы вывели барку кормой вперед в реку и поплыли дальше на восток, направляясь к Дептфорду.