Инструмент богов

– Все как прежде, только наши ожидания... Не могу!

Она встала, отошла к окну, пряча слезы.

– Мамуль, не надо, – пробубнил Серафим, нахмурившись.

– Ну, почему же? – в гнетущей тишине произнесла Далила. – Когда на душе кошки скребут, не стоит притворяться, что их там нет. Миле хуже, чем нам, а сделать мы ничего не можем.

– Извините, – повернулась Тереза, вернулась за стол. – Вы надолго, Далила?

– Завтра едем домой, на работу пора.

– А я надеялась, вы растормошите Милу, приободрите, – сказала Тереза с нотками огорчения в голосе.

– Что-то не так? – насторожилась Далила. – Мила меня домой отправляет, говорит, с ней все нормально.

– Кроме...

– Мамуль, это лишнее, – с укором произнес Серафим.

– Да что такое? – заелозила на стуле Далила. – Говорите же, что тут еще случилось?

– Да так... – буркнула Тереза, но, взглянув на обеспокоенную мать невестки, рассказала, стараясь не пугать ее, не замечая мимики сына: – Да, меня беспокоит Мила, она немного... заговаривается.

– Заговаривается? – вытаращилась Далила. – Я не заметила.

– Дело в том... – продолжила Тереза, отвратительно хрустя фалангами пальцев. – Она утверждает, будто умерший ребенок не ее. Вам она говорила это?

– Нет. – И обида больно резанула по сердцу: единственная дочь чурается собственной матери, будто та дальняя родня.

– Нам тоже не говорила, – пролепетала с обиженной интонацией Тереза. – Но врач...

– Перестань! – воскликнул сын. – Врачиха плетет, чтоб ответственность снять с себя. Хочет выставить мою жену сумасшедшей. Если б Мила так думала, давно бы со мной поделилась.

– Я разнесу больницу! – погрозила пальцем Тереза. – Они у меня пройдут все круги ада, как сейчас проходим мы.

– И так на цыпочках бегают, когда ты появляешься, – вставил сын.

– Помолчи! – рявкнула мама.

Далила не знала, что ей думать, как отнестись к новости. Дочь заговаривается... Нет, здесь точно замешаны астральные силы. Далила, не верившая ни в бога ни в черта, решила дома сходить к гадалке.

– А что еще врач говорит? – спросила она.

– Врач! – презрительно фыркнула Тереза. – Девчонка какая-то! Главврача нет, он, видите ли, болеет. Когда выйдет, пятый угол будет искать у меня.

– Так что говорит девчонка? – повторила вопрос Далила. – Она разве одна в больнице? Других врачей нет?

– Есть, конечно, – перехватил инициативу у матери Серафим. – Мы со всеми беседовали, но в основном с... как ее?

– Арина Валерьевна, – язвительно произнесла Тереза.

– Да, с ней мы больше общаемся. Она хотя бы не отмахивается от нас. Арина Валерьевна считает... вернее, психиатр считает, что опасения напрасны, Мила адекватна.

– А почему Мила думает, что умерший ребенок не ее? – вступил в разговор Игорь, предпочитавший поначалу слушать молча. – Что она говорит?

– Да-да, – поддержала Игоря Далила, переводя вопросительные глаза то на мать, то на сына.

– Подменили, украли, – беспомощно развел руками Серафим. – В общем, как мне сказали, такое с женщинами случается, когда ребенок умирает.

– Мне следует остаться, – сделала вывод Далила.

– Раз Мила настаивала на отъезде, то поезжайте, – замахала руками Тереза. – Не станем же мы вокруг нее все вместе порхать? Это будет раздражать Милу, а ей сейчас надо во всем потакать, создать условия полного покоя. Скажу больше, она даже меня не жаждет видеть, только Серафима.

«Даже»! Кому это понравится? Далила пришла в бешенство: можно подумать, какая-то свекровь заменила родную мать! И прикусила язык, чтобы не высказаться вслух, в то время как Серафим дополнил мамочку:

– Мы присмотрим за Милой, у меня график свободный, а если возникнут трудности, вызовем вас.

Можно сказать, выставляют вон. Что ж, пусть будет так.

– Только вы ничего больше не скрывайте от меня.

– Как можно! – воскликнула Тереза. – Но я думаю, все наладится.

Вскоре Далила засобиралась, хотя Тереза настаивала, чтобы переночевали у них. Едва сели в машину, Далила пристала к Игорю:

– Как тебе они?

– А тебе не нравятся, – сделал вывод он, не ответив.

– Заметно?

– По твоему нынешнему перекошенному лицу не заметно.

– Слишком усердствуют. Знаешь, что сделал Серафим, когда переспал с Милкой? Затащил в магазин и одел с ног до головы.

– Какой ужас! – рассмеялся он. – По-моему, твоей дочери повезло.

– А его мама? Тереза души не чает в Миле, отодвинула меня навсегда, как я поняла. Звонила мне чуть ли не каждый день и сообщала, что купила внуку. На одни памперсы состояние истратила.

– Ты просто ревнуешь.

– Ревную, да! Что в этом особенного? Нет, захватили мою дочь в плен материальных благ, отстранили ее от жизни. Она стала их собственностью, как магазины. Нашли игрушку! Она уже на оркестр плюнула, а столько проучилась. Не знаю, что думать... Мила не чокнутая, но с чего решила, что умер не ее ребенок? Может, мне потрясти врачей?

– Не выдумывай. Тряска им обеспечена в лице Терезы, нет – землетрясение с тяжелыми последствиями. Я врачам не завидую.

– А Тереза тебе как? – провокационно спросила Далила, покосившись на Игоря. – Я полагала, ты упадешь и не встанешь, когда увидишь ее.

– Меня не вдохновляют самодостаточные женщины с менторским тоном в голосе. А улыбка у нее... ненатуральная.