Инструктор по убийству

Балакирев отошел к микроавтобусу. Водитель что-то сообщил ему. Подполковник открыл дверцу, вытащил трубку переговорного устройства, что-то там внутри включил и начал с кем-то беседовать. Я находился в десяти-двенадцати шагах от него, и потому тихий разговор не слышал. А потом Балакирев вообще сел в машину и дверцу захлопнул.

Когда-то меня обучали разбору речи за счет визуального наблюдения за артикуляцией губ. Но, во-первых, до конца я пройти курс не успел — роту отправили в командировку. Во-вторых, в салоне машины было слишком темно, чтобы хоть какую-то артикуляцию рассмотреть.

Я прошел в дом, где незнакомый мне возрастной следователь проводил допрос майора Никифорова.

Я хотел было сесть на скамью у стены, но этот человек строго посмотрел на меня и спросил:

— Вы будете подполковник Кукушкин?

— Да. Он самый, — подтвердил я.

— Я попросил бы вас выйти, пока идет допрос майора Никифорова. Позже я приглашу вас.

Так, конечно, было правильнее. Я помнил тот допрос свидетелей, который проводил лейтенант ФСБ в гостевом доме «Белая лошадь», в номере старшего лейтенанта Линдера. Тогда каждый потенциальный преступник имел возможность слышать, что говорят на допросе другие такие же персонажи, и мог без особого труда скоординировать свои показания, подогнать их под общие. Полковник Альтшулер тогда не возражал против нарушения процедуры. Только вот вопрос, делал он это намеренно или случайно, оставался открытым.

Мне возразить следователю было нечего, и я вышел на крыльцо. Следом за мной там появился подполковник Лихарев.

— Да, товарищ подполковник, вовремя вы мне позвонили, — сказал он, загадочно улыбаясь.

— Я вам позвонил? — удивился я.

— Но ведь не господин Генералов же. Конечно вы! — проговорил подполковник довольно жестко.

Во двор с улицы вошел Балакирев и сразу направился в нашу сторону.

Лихарев вернулся в дом. Свою подсказку он мне дал.

Балакирев сразу подошел ко мне и проговорил:

— Я сейчас с полковником Альтшулером разговаривал. Он с помощью биллинга сотового оператора определил местонахождение телефона, с которого вам звонил Виктор Бобин, и послал туда группу захвата. Когда машина заезжала во двор, из кустов раздался выстрел из огнемета «Шмель-М». В микроавтобусе остались только обгорелые скелеты. Боб опять ушел.

— Раньше этот негодяй не вел себя настолько нагло. Наверное, Полковник держал его в узде.

— Возможно. Я не совсем в курсе ваших местных дел. Вам, товарищ подполковник, просили передать приказ — отсыпаться до утра. В девять ноль-ноль полковник Альтшулер ждет вас у себя в кабинете. А мы вместе с группой силовой поддержки следственного комитета останемся здесь до особого распоряжения. Надеюсь, у майора Никифорова найдется чем нас подкормить. Мы много не едим, фигуру и боевую форму бережем. Если и нет ничего, вполне можем потерпеть. Устроим себе разгрузочный день.

— Если что, я из своего дома привезу что-нибудь. Или из магазина.

— У майора Никифорова еда найдется. У него большие запасы гречневой крупы. А кашу он варить умеет, — сказал сам Никифоров, выходя на крыльцо. — Виктор Вячеславович, тебя просят. — Майор показал мне на дверь.

— Деваться мне совершенно некуда. Пойду сначала сдаваться, а потом — отсыпаться.

Глава 15

Допрос прошел быстро. Дело обошлось без сложных вопросов, на которые я отвечал бы с затруднениями. Я просто описал ситуацию, сложившуюся после звонка ко мне майора Никифорова, и все последующие события. Подполковник Лихарев присутствовал на допросе и время от времени утвердительно кивал, словно подтверждал мои слова.

А у меня в голове сидела мысль, далекая от всех этих событий. Боб снова ушел от преследования. Ну да, именно этого и следовало ожидать. Но теперь получалось, что вина в гибели целой группы захвата ФСБ ложится на меня. Конечно, не я их послал за Бобом, но это было сделано именно по моей наводке.

Моя вина заключается в предупреждении, сделанном Бобину через службу господина Генералова, о том, что его месторасположение в настоящий момент вычисляется. Скоро приедут люди, и он будет арестован.

Вот Бобин пошел и на крайние меры. Раньше он не пользовался огнеметом «Шмель», ему всегда было достаточно гранатомета РПГ-7. Здесь вопрос стоял двояко, хотя рассматривать его, наверное, стоило даже с трех сторон.

Во-первых, можно было бы подумать, что выстрел из огнемета был организован полковником Самохиным ради того, чтобы и меня, и свою службу обезопасить от подозрений. Хотя я лично испытывал большие сомнения в том, что Валентин Юрьевич морально готов к проведению таких вот кардинальных мероприятий. Спланировать и провести уничтожение целой группы захвата ФСБ — это слишком круто даже для службы господина Генералова. Нет, полковник Самохин при всей своей решительности на такое не пойдет. Он прекрасно знает, кто свои, кто чужие. Даже если свои действуют против него, он не будет идти на крайние меры, не поступит с ними как с чужими.