Инструктор по убийству

Я не удержался, с разбега рубанул по ней и сразу отсек кисть. Наверное, парень даже не понял, что произошло, не сообразил, что стал калекой. Он только почувствовал удар по руке, потому и обернулся.

Я успел остановиться и совершить круговое движение рукой. Со второго удара, уже горизонтального, лопатка просто перерубила парню горло. Если бы я чуть дальше протянул руку, то, скорее всего, просто снес бы ему голову. Но и того, что я сделал, было более чем достаточно.

— Я вижу, что ты отработал, — по связи сообщил мне подполковник Балакирев.

— Так точно! Вполне отработал, товарищ подполковник. Пошлите своих автоматчиков посмотреть, что стало с двумя первыми клиентами. Если они живы, то ваши парни должны знать, что следует сделать с ними.

— Понял. Посылаю. Подполковник Лихарев вызвал следственную бригаду. Она приедет быстро, а группа силовой поддержки уже на месте.

— Можем мы, товарищ подполковник, оставить на них майора Никифорова? Как считаете?

— Думаю, что можем. Но я тоже намереваюсь остаться здесь. Вдруг Боб с новыми людьми сюда заявится? А у вас какие-то собственные планы есть?

— Есть. Я думаю свой дом посетить. Ведь все началось оттуда. Бандиты что-то там искали.

— Но ведь не нашли. По-моему, вы, товарищ подполковник, имеете возможность безбоязненно домой заявиться. В окрестностях просто некому больше что-то против вас предпринимать. Та группа, которая была здесь изначально, уже вашими стараниями не существует.

— И вашими заботами тоже.

— Тем не менее мастер-класс показывали вы. Он, признаюсь, меня очень даже впечатлил. Я в бинокль наблюдал и комментировал остальным, кто этого не видел. Следить за вашими действиями могли только два моих офицера, имеющие автоматы с тепловизионными прицелами. Да, повторю, что впечатление было произведено еще то, из ряда вон выходящее. Только майор Никифоров сказал, что это самое обычное для вас мероприятие. Дескать, вы еще и не на то способны.

— Он у нас в бригаде служил в оперативном отделе, разрабатывал планы, которые мы осуществляли. Обычно мы делали вдвое, а то и втрое больше, чем Никифоров нам предписывал. Отсюда и его реакция.

— Я подошел. Уже стою по другую сторону забора, — проговорил Балакирев.

— В пяти шагах, — определил я на слух, хотя сам стоял от забора в трех шагах, значит, видеть подполковника через отверстие в доске не мог.

— Самого Боба здесь не было. Он опять послал людей на смерть, а сам остался в стороне. Бережет себя для больших дел, наверное. Докладывать полковнику Альтшулеру вы будете? Или я ему позвоню?

— Я сам доложу. Мне нужно еще согласовать вопрос с отменой утренней тренировки.

Я вытащил телефон, набрал номер Альтшулера и услышал:

— Слушаю тебя, Виктор Вячеславович.

— Докладываю, товарищ полковник. На дом майора Никифорова была произведена атака банды в составе пяти человек, как я понимаю, бывших спецназовцев ВДВ. Все они уничтожены. Двое подстрелены бойцами группы Балакирева, троих я зарубил малой саперной лопаткой. Бобина среди нападавших не было. Предполагаю вскоре другую атаку. С новыми силами. Видимо, опять со спецназом ВДВ. Я не думаю, что у него есть достаточное количество уголовников, способных вести боевые действия. Они почти все уже перебиты.

— Понятно. Я не сомневался в том, что Бобина там не будет. Он просто не мог на две операции разорваться. Сегодня ночью было совершено нападение на психоневрологическую клинику, убиты несколько человек. Это и охранники, и санитарки, и больные, в числе которых старший лейтенант Линдер. Подробности мне доложат утром, когда вернется следственная бригада. Ты тоже послушай, что они расскажут. В девять ноль-ноль будь у меня. Заодно сам расскажешь обо всех деталях своей операции мне и генералу Сардановскому. Он с утра будет у меня в кабинете.

— Товарищ полковник, я хотел бы завтрашний день провести здесь, в засаде. Есть у меня очень большое желание Бобина захватить самому, лично. Он ведь обязательно сюда пожалует.

— Бобина я поручил Балакиреву, передал ему шесть фотографий этого типа, которые у нас имеются. Ты ведь тоже Боба в лицо, кажется, не знаешь, да?

Вопрос был провокационный, хотя сам Альтшулер об этом, возможно, и не догадывался.

— Встречаться лично не доводилось, — соврал я, не моргнув глазом. — Только Тамара его видела. Но ее пока привлекать к боевым делам невозможно по медицинским показаниям.

— У меня и для тебя приготовлены фотографии. Утром передам. В девять ноль-ноль жду. — Последние слова господина Альтшулера прозвучали категоричным приказом, после которого он отключился от разговора.