Инструктор по убийству

Пулеметчик дал еще три очереди. Скорее всего, он просто пугал спецназовцев ФСБ, старался сделать так, чтобы они особо не высовывались. В ответ ему тут же ударили четыре автомата. Сработали они одновременно, но я еще не разучился разделять стрельбу, а количество стволов всегда определял безошибочно.

Когда я прислушивался ко всему этому, мне прямым попаданием за шиворот сверху вылилась какая-то густая жижа. Большая порция, словно кто-то намеренно прицельно плеснул. Я сильно захотел громко выругаться, едва сумел сдержать себя, но в это время все-таки приближался к пулеметчику и даже пистолет уже приготовил для стрельбы.

Я уже проехал примерно половину дистанции, и транспортерная лента вдруг остановилась.

— Николай Васильевич! — позвал я подполковника Данилко. — Транспортер не работает. Что случилось?

— Я его не останавливал, — послышался в наушниках голос подполковника. — Вот тут мне Иван, охранник цеха, подсказывает, что, скорее всего, у женщин в цехе перерыв на пятнадцать минут. Придется ждать. А у нас пули промеж ступенек пролетают. С рикошетом. Один человек из моей бригады ранен в предплечье. Я его в машину отправил. Но мы держимся. Постарайся и ты. Пятнадцать минут можно потерпеть.

Потерпеть, конечно, было можно. Меня никто из бандитов не замечал, но я человека за пулеметом видел. Правда, он представлялся мне только темной массой, но пистолетная пуля заставит ее шевелиться, отчетливо проявить себя.

Еще меня беспокоил Вампилов, лежащий рядом с лестницей. Он мог слышать наши переговоры с Данилко, когда они велись не через гарнитуру связи.

— Николай Васильевич, что там с Вампиловым? — осведомился я. — Слишком уж долго он лежит без движений. Я не настолько сильно его бил, чтобы прикончить.

Вместо Данилко мне ответил майор Конопольский:

— Виктор Вячеславович, Вампилов убит или тяжело ранен. Я вижу, как из-под него вытекает лужа крови. Большая уже. Не менее двух, я полагаю, попаданий. Пулеметчик постарался.

— Понятно, — отозвался я с облегчением.

Это было все же лучше, чем живой противник, способный выдать тебя своим подельникам.

— Эй, менты! — раздался в это время из темноты высокий и слегка визгливый голос.

Человек, который это говорил, по моим прикидкам, находился метрах в десяти за пулеметчиком.

— Менты!

— Мы не менты, а сотрудники ФСБ, — ответил с лестницы подполковник Данилко.

— А нам какая хрен разница! Я вот ставлю вам условие. Мы взяли в заложники пятерых женщин с конвейера. Сейчас покажу, вы уж не стреляйте в них.

Ну да, вот и произошло то самое, чего я опасался. В полумраке подвального коридора, примерно там, откуда доносился голос, появились пять женских фигур. За спиной у них маячили два бандита с автоматами.

— Что ты хочешь? — спросил Данилко.

— Я хочу вертолет во двор, миллион баксов в сумке и вашего отхода за забор. На все про все даю вам десять минут. Аэропорт рядом, вертолет успеет прибыть сюда за это время.

— Ты совсем дурак или как? — громко спросил Данилко. — Во-первых, к вам во двор не сможет сесть ни один вертолет. Здесь кругом провода. Да и сама подготовка вертолета к вылету занимает никак не менее полутора часов. На то, чтобы миллион баксов даже на машинке пересчитать, тоже около часа уйдет. А тебе все за десять минут подавай!

— Я даю десять минут на ответ. Ты же сам решить ничего не сможешь. Звони своему начальству. Пусть оно кумекает. Кстати, на своих парней на первом этаже можешь не надеяться. Их больше нет в живых.

— Ладно. Жди ответа. Я позвоню начальству. Пусть решает.

По голосу подполковника Данилко можно было подумать, что он просто рад свалить на начальство решение задачи.

Но наушники тут же донесли до меня взволнованный голос Николая Васильевича:

— Виктор Вячеславович, ты слышал?

— Слышал, — отозвался я и пополз по скользкой и жутко вонючей транспортерной ленте.

— Что подскажешь?

— Звоните, ведите переговоры с бандитами. А я ползу по ленте в их сторону, к сожалению, не могу просто подняться и идти к ним в полный рост.

Теперь уже разговора о мастер-классе я не заводил. Не до того было, чтобы хвастаться своей подготовкой. Мне предстояло совершить очень серьезное дело. Спасение пяти заложниц — это вопрос чести не только спецназа, но и настоящего мужчины. Я это прекрасно понимал.

Я полз, поборов в себе брезгливость. Это удалось мне без особого труда. Сказывалась тренировка. Еще будучи молодым курсантом я на учениях доставал пакет с указаниями насчет дальнейших действий из кишечника убитого кабана. Он был спрятан туда специально, чтобы привить мне, будущему офицеру спецназа, умение перебарывать свою естественную брезгливость.

Тогда это меня возмущало. Я думал, всегда сумею сделать это усилием воли, однако впоследствии понял, что оно — ничто в сравнении с прецедентом. Кто сумел один раз, тот в дальнейшем уже не будет даже сомневаться.

Я не сомневался в себе и сейчас, когда полз по всем этим рыбьим кишкам. Пистолет при этом я пачкать не желал, спрятал под куртку. Тут, как назло, у меня начал жутко чесаться нос. Но сделать с этим я ничего не мог, вынужден был терпеть. Хорошо еще, что проползти мне осталось немного.