Инструктор

Думаю, предложил бы аналогичную сделку всем участникам конкурса. Согласится тот, у кого адепты Баланса не вызывают столь явного отвращения. Ратмир, к примеру. У этого чувака вообще нет рудимента в виде принципов. Если Ратмир пойдет на сотрудничество, мне и другим конкурентам начнут ставить палки в колеса. И я это почувствую на административном уровне.

Квартира мне чем-то напомнила безликие гостиничные номера, через которые я неоднократно проходил во время своих странствий. Стандартная мебель, ничего лишнего. Казенный минимализм. Я такое люблю, сами знаете. Первый этаж объединил маленькую прихожую, гостиную с кухней, санузел и гардероб. Поднявшись по крутой деревянной лестнице на второй этаж, я обнаружил спальню с двумя полуторными кроватями. И панорамное окно с видом на коттеджный поселок. Сдвинув секцию, я вышел на широкий балкон, обшитый ламинированной вагонкой.

Тишь да благодать.

Справа и слева от нашего дома растут две сосны. Прям санаторий в центре города. Людей не видно, машины по аллеям не ездят. Думаю, этот комплекс большую часть года стоит пустым.

Арина внизу раскладывает вещи.

Я слышу звук откатывающейся двери гардероба.

Программа защиты свидетелей предполагает формирование новой личности и переезд в неведомые дали. Иными словами, жизнь в правительственных таунхаусах — временная мера. Промежуточный этап. При нормальных обстоятельствах меня, Арину и остальных увезли бы из Воронежа, поселили в тихой гостинице какой-нибудь далекой губернии, а затем интегрировали бы… в реальный мир. Для начала спросили бы, где мечтаю побывать. Предположим, я назову Крым, Поланген или Батум. Так вот, именно туда я и не попаду. Никогда, ни при каких обстоятельствах. Потому что своими желаниями в прошлом я мог с кем-нибудь поделиться. Дальше начинается новая жизнь в локации, о которой никто из нас не имеет ни малейшего представления.

Так бы и случилось.

Но мы — не свидетели.

Мы ими только прикидываемся.

Правительство понимает, что Сергей Друцкий тренирует одаренных, которые в будущем, вероятно, остановят нашествие тварей. И покидать Воронеж в ближайшие полгода мне никак нельзя. Значит, глухая оборона, как выразился Рэйден. А что касается новой жизни… я себе ее могу организовать и без государя. Могу, но не хочу. А что бы вы сделали, будучи одним из наследников влиятельного клана с кучей привилегий, денег и перспектив? Правильно — ничего. Я глотку Мефодию перегрызу, но от своего не откажусь.

Спустившись на первый этаж, я помог Арине распаковать вещи, разложить всё по шкафам и тумбочкам, застелить кровати свежим бельем. Едва девушка скрылась в душе, послышался мелодичный звонок.

— Заходи, — я посторонился, впуская Сыроежкина.

— А вы уже разложились?

— Как видишь.

— Здорово, — Виталик плюхнулся в кресло у окна, выходящего на террасу. — Докладываю обстановку, босс. Паутина медленная. В Сумрак не войти — блокируют. Доставка еды не предусмотрена. Если ты не в курсе, над нами — бесполетная зона. Дроны под запретом.

— Разумно, — я даже не удивился.

— И ты так спокойно об этом говоришь.

— Я спокоен, как удав.

— Ладно, — Виталик вздохнул. — Мы с Рэйденом собираемся прогуляться в магазин. Хоть какую-то еду раздобыть. Заказы, предложения?

— Посмотри заморозку. Пиццу какую-нибудь. Или пельмешки. А лучше Арину подождите, она сейчас в душе моется.

— Добро.

Сыроежкин устал — это невооруженным глазом заметно. Человек всю ночь провел в дороге, толком не выспался, измотан до предела.

— Кофе еще посмотри, — сказал я. — И чаю.

— Посмотрю.

— А что у тебя с Катей?

Чего у меня не отнимешь, так это умения застигать людей врасплох.

— Ну… — Сыроежкин замялся. — Расстались мы.

— Это понятно. Кто кого бросил?

— Фух… вот пристал.

— Все свои. Колись.

— Она меня.

— Почему?

— Сам виноват, — Сыроежкин перестал мяться и выдал правду-матку. — У меня ж денег теперь много, сам знаешь. Решил отметить успешную сдачу экзаменов. Позвал парней, девчонок…

— О, — я начал догадываться, к чему идет эта лав-стори. — Каких парней-девчонок?

— Разных, — уклончиво ответил Сыроежкин. — Из нашего потока. И несколько старшеклассниц.

— И вы пошли… — подбодрил я товарища.

— В клуб «Палермо».

Так. Картинка начинает прорисовываться. «Палермо» — самый дорогой и популярный клуб Горно-Алтайска. Туда не ходят респектабельные аристо, предпочитающие тишину и спокойствие. В «Палермо» тусуется золотая молодежь. Фанаты шумных вечеринок, выпивки и других жарких развлечений. Важный момент: в клуб пускают исключительно одаренных. У них там какой-то примитивный тест на входе, который осилит даже Новичок.

— Ты с Катей пошел?

— Ага.

— Напились, — констатировал я.

Вопрос о том, как в клуб проникли несовершеннолетние, оставлю за скобками. Это Россия, детка. Многие вещи продаются и покупаются.

— Было, — вздохнул Сыроежкин. — Не знаю, как это получилось… Катя увидела, что я с Сашей целуюсь… Ну… и трогаю ее… в разных местах…

— Саша, — задумчиво повторил я. — Не пугай меня, дружище.

— Это девушка! — вспыхнул Сыроежкин.

— Шучу я. Значит, натворил ты лишнего, и она тебя бросила.

— Вроде того.

— Мириться пробовал? Подарки дарить, прощение просить?