Институт экстремальных проблем

Первоначально в отряде были, в основном, военные, оставшиеся не у дел во времена сокращения армии в постперестроечную эпоху. Позднее в отряд стали принимать и совсем молодых ребят, закончивших не только военные, но и обычные вузы и не нашедших применения полученной специальности. Черепанов сам подолгу разговаривал с каждым кандидатом в отряд, выясняя его знания и умения, и привлекал к этому уже имевшихся у него специалистов, но все-таки на первое место ставил не профессиональные навыки – это дело наживное, а человеческие качества. «Для нас главное – стремление помочь людям, оказавшимся в экстремальной обстановке. Какие ситуации могут возникнуть, я предсказать не берусь, и никто этого не сделает, поэтому мы должны быть готовы ко всему, — так или примерно так наставлял он принятых в отряд, — любая техника рано или поздно выходит из строя, здания ветшают, а глупость и беспечность человеческие беспредельны, так что работы нам хватит на всю жизнь». Кроме таких перспектив, «новобранцев» практически всегда ошеломлял вид начальника – те, кто читал Стругацких, моментально узнавали в нем одного из персонажей их книг и начинали думать, не создавалось ли с натуры описание его внешности. Худой высокий немолодой человек с абсолютно голым черепом и пристальным взглядом зеленых глаз – таким представал Черепанов перед новичками. Волосы он потерял еще совсем молодым, получив во время страшной радиационной аварии смертельную дозу излучения, но чудом выжив после лучевой болезни. «Ты подумай, какая экономия на бритье и стрижке», — успокаивал он жену, еще не выписавшись из госпиталя.

Он очень редко улыбался и очень часто устраивал подчиненным разносы такой степени ядовитости, что многие предпочли бы более привычную ненормативную лексику. Но гораздо хуже по последствиям было, когда Николай Кронидович становился утонченно вежлив, и еще хуже, когда переходил на официальный тон – дело могло закончиться увольнением. Мало кто сразу понимал, что Черепанов был добрейшей души человеком, мучимым сознанием огромной ответственности и перед своими «сопляками, балбесами и обормотами», и перед людьми, которых эти «сопляки» спасали.

«Ручная работа!» – так иногда говорил он про своих ребят, когда те давали повод похвалить их, подразумевая тщательность отбора и дальнейшей огранки первоначального материала. Он любил их как родных детей, которых у них с женой не было, и гордился ими. Когда его жена, узнав об очередном ЧП и работе спасателей по его ликвидации, спрашивала: «Твои?» – он радостно отвечал ей: «Наши!»

Примерно через восемь лет после образования служба спасения представляла собой конгломерат из нескольких подразделений: четыре оперативно-спасательных группы, медицинское подразделение, группа психологов, группа кинологов и питомник служебных собак, подразделение материально-технического обеспечения, проще говоря – склад и ремонтные мастерские, гараж, да еще, как на любом предприятии, традиционные административные отделы. Не все подразделения находились в одном месте, что сильно затрудняло работу службы, и Черепанов уже не один год проталкивал через городские и областные власти идею создания единой крупной структуры, способной не только оперативно реагировать на возникающие чрезвычайные ситуации, но и, в какой-то степени, исследовать причины их возникновения, прогнозировать и предупреждать.

«Предотвратить чрезвычайные ситуации куда менее затратно, чем потом ликвидировать их последствия», — Черепанов приводил выкладки своих экономистов и независимых экспертов, в которых было просчитано, во что обошлось бы в предыдущем году обследование и ремонт находившихся в крайне запущенном состоянии гидротехнических сооружений на одной из рек области. Эти цифры сравнивались с расходами на ликвидацию последствий наводнения, случившегося в прошлом же году из-за прорыва плотины, включая переселение жителей пострадавших населенных пунктов, компенсации им, строительство нового жилья и дорог, не говоря уже об убытках, которые были причинены сельскому хозяйству района. Как всегда, финансово-весомые аргументы были решающими и через два года обсуждений, согласований, дележа полномочий и потакания амбициям было принято решение о создании «Института экстремальных проблем» на базе структурных подразделений профильного министерства, местного НИИ травматологии и регионального отделения Академии наук, выделена большая территория бывшего Академгородка за Окружной дорогой, а главное, были выделены деньги, и началось строительство.