Институт экстремальных проблем

Собаки не почуяли Сергея ни в лесу, ни наверху скального массива, но уверенно брали след у входа в пещеру и шли по нему до того самого места, где образовался завал, перекрывший проход, который вел к знаменитой «Кляксе». Когда разобрали завал, а это сделали еще до звонка Вадиму, то обнаружили лишь оборванный, вернее оплавленный, конец троса, самого же Сергея ни под завалом, ни в тупике не было. Никаких следов огня или какого-либо высокотемпературного воздействия на камень спасатели не нашли, а Казан на этом участке каждый раз глухо ворчал, показывая, что место ему совсем не нравится. Другие собаки не чувствовали ничего подозрительного и просто виновато заглядывали в глаза людям, когда внезапно теряли след.

Светлана, с трудом преодолев сопротивление Вадима, настояла на том, чтобы в сопровождении Меньшикова спуститься под землю, но и она не нашла никаких следов. Девушке, как и Казану, стало не по себе в том месте, где зрачком гигантского глаза маслянисто поблескивал черный камень, но она не могла сказать ничего определенного, что с ней. Но все-таки ей казалось, что если бы с Томским что-то произошло, она бы это обязательно почувствовала, но ни в каменном лабиринте, ни на поверхности земли Светлана не ощущала ни присутствия Сергея, ни черной ауры его гибели. Сашка тоже, как ни прислушивался, ни один, ни пытаясь войти в резонанс вместе со Светой, не мог ничего уловить.

Через несколько дней бесплодных поисков, оставалось верить только в разнообразные полуфантастические версии, наподобие выдвинутых Вадимом, Максимом и Лешкой, и никто не хотел согласиться с тем, что Сергей погиб. Меньшиков чуть не подрался с председателем профкома, когда увидел, как тот вешает на проходной увеличенную фотографию Томского из его личного дела в траурной рамке. Петрович, чуть задержавшийся на входе, чтобы покурить, бросил мимо урны непогашенную сигарету, когда из-за стеклянных дверей услышал возмущенный вопль зятя: «Живой он!!! Живой!!! Я щас самого тебя тут повешу!!!» Белого от бешенства Сашку еле удерживали два охранника, а он пытался вырваться из их рук, чтобы расправиться с общественником, как только что расправился с напечатанным некрологом.

Фотография Томского все-таки появилась, но не в проходной, а в холле около большого зала. Это был не казенный снимок на документы, а работа Кирилла Задонцева, сфотографировавшего Сергея, когда они тушили лесные пожары в Каменском районе. Подпись под ней была короткой: «Пропал без вести во время выполнения служебного задания. Мы верим, что он найдется!»

Неизвестно, в какую версию верила Ирина, но она жила только одним – ожиданием того, что вот-вот щелкнет замок входной двери или раздастся телефонный звонок и она услышит чуть глуховатый голос Сергея: «Как тут мои девчонки? С ними все в порядке?» А следующим вопросом обязательно будет: «Леха дома? Чем он занимается?»

Ирина постоянно просыпалась ночью, потому что ей чудились то звук открываемой двери, то звонок телефона, из-за этого же она боялась выйти не только из дома, но даже на балкон, чтобы подышать свежим воздухом, хотя всюду носила с собой мобильник. Она механически делала домашние дела, готовила еду, помогала Лешке готовиться к экзаменам и все время прислушивалась. Временами ей казалось, что Сергей стоит рядом с ней, и нужно только оглянуться, чтобы увидеть его, или протянуть руку, чтобы коснуться его руки. Ощущение его присутствия иногда было настолько отчетливым, что она пару раз чуть не окликнула его: «Сережа, с чем делать салат? Со сметаной или майонезом?»

День, другой… Так прошла почти неделя. Ирина побледнела, осунулась, под глазами появились черные круги. Маша и Светлана, навещавшие ее по два раза в день, начали беспокоиться за нее и за малышку.

— Ты о чем думаешь?! — охнула Маша, обнаружив у Иры высокое давление. — Ты пойми, такое состояние опасно и для тебя, и для ребенка. Давай, если ты не хочешь идти к своему врачу, я договорюсь, чтобы тебя положили в нашу больницу, провели обследование и необходимое лечение.

— Я не поеду в больницу, — отказалась Ирина. — Я должна быть здесь.

Светлана вздрогнула – постоянное ожидание того, что Сергей вот-вот вернется, превратилось в навязчивую идею, сжигавшую последние силы.

— Ириша, — девушка ласково прикоснулась к Ириной щеке.

— Не приставай! — Ирина почти грубо убрала ее руку. — Не лезь в мои мозги, не пытайся успокоить меня таким образом! Со мной все в порядке!

Ирина не поддавалась ничьим уговорам, она не хотела слушать ни своих родителей, ни бабушку, ни братьев, когда же Медведев попробовал воззвать к ее разуму, то получил такую свирепую отповедь, что с трудом пришел в себя.

— Нет, она все-таки стерва! — то и дело повторял он, вспоминая эпитеты, которыми его наградили.

— Прости Иру, — успокаивала Вадима Света, — пойми, ей сейчас очень плохо.

— Я, конечно, могу это понять, но… Нет, это ж надо – быть такой коброй!

Меньшикова Ирина вообще проигнорировала, не пожелав с ним разговаривать даже по телефону. Она продолжала безвыходно сидеть дома, даже в магазин за продуктами стал заходить после уроков Лешка.