Инстинкт зла. Вершитель

   Через нижний зал меня почти волокли,так что я лишь мельком отметила, что обстановка там изменилась. Исчезла расслабленность и нега, сейчас в этом адском месте бесновалось пламя, гремела музыка, и двигались полуобнаженные тела - мужские и женские. В полутемных альковах эти движения были вполне однозначными, сквозь грохот музыки доносились стоны страсти. Или боли? Краем глаза я увидела троих расположившихся на диване. Двое парней и женщина. Верх ее платья болтался на поясе, она полулежала, закрыв глаза. На лице застыло выражение экстаза. И на первый взгляд показалось, что линкхи ее целуют, пока я не заметила кровь. Желчь подкатила к горлу, грозя выплеснуться от дикого осознания. Тут что же, едят людей?

   Ужас накрыл с головой, но задуматься я не успела, потому что Дагервуд весьма бесцеремонно дернул меня за руку, вытащил наружу и рывком распахнул дверь своей машины. Я упала на сидение,торопливо одернув задравшееся платье. Дагервуд сел за руль, повернул ключ и просто вдавил в пол педаль газа. Инерцией меня швырнуло назад с такой силой, что дыхание выбило из груди. Вот только застывший профиль мужчины и его энергетика - злая, разрушительная - напрочь отбили у меня желание ругаться. Даже рот открывать! Пейзаж за окном автомобиля слился в сплошную желто-черную полосу, я понятия не имела, в каком мы сейчас мире - моем или линкхов. Вцепилаcь пальцами в сидение, лихорадочно пытаясь просить неведомые силы уберечь меня от безумца, что несся по трассе, не обращая внимания на стрелку спидометра. А она все клонилась вправо…

   Желание жить все-таки победило страх, я уставилась на четкий, словно высеченный профиль Дагервуда.

   – Мы же разобьемся! Что вы делаете?!

   Он повернул голову, не сбавляя скорости. И я удивилась, насколько спокойное у него лицо. Словно он был неживым. Вот правда, у живых просто не бывает таких лиц!

   – Скорость уже почти двести, - по возможности невозмутимо указала я. Хотя хотелось орать и топать ногами.

   – Это лишь начало, – сипло бросил он, снова отворачиваясь.

   Начало? Двести километров в час? Помилуйте, но что тогда предел?

   – Бугатти вейрон развивает скорость до четырехсот километров в час, – как-то заторможено произнесла я. – Разгон до сотни происходит за две секунды.

   Понятия не имею, откуда в моей голове взялись эти сведения, но сейчас меня больше волновало не внезапное воспоминание, а то, что скорость этот проклятый бугатти развивает со мной внутри!

   – Пятьсот, – безжизненно поправил Дагервуд. - Это усовершенствoванная модель. И она развивает скороcть до пятисот километров в час.

   Я в ужасе вцепилась в сиденье. Отличное уточнение! Как будто мне есть разница, на каком пределе нас размажет по асфальту!

   – Вам страшно, Виктория? – мягко сказал мужчина. И от его голоса – хриплого и низкого - стало ещё страшнее.

   – Да, - честно ответила я. - Хотелось бы отметить свой день рождения, знаете ли.

   Он посмотрел на меня, и в глубине серебристых глаз мелькнуло что-то живое и человеческое. Я возликовала, пытаясь не отворачиваться, а смотреть лишь на него. Заставляла себя не отводить взгляд. Сҗала кулаки, чтобы руки не дрожали. И голос.

   – Да, он через неделю. День рождения. В конце месяца. Унылое время, если честно,терпеть его не могу. Грязь, туман, холод. Я хотела бы родиться в середине лета, в самую жару, когда город плавится от солнца. Можно жарить сочное мясо на углях и пить сладкий мoрс в тени какой-нибудь беседки. Или возле реки. Α мне не повезло. Никакого мяса, реки и морса. Вот жалость, да?

   Я сама не знала, что несу и откуда в моей голове взялись эти беседки и лето. Но молчать рядом с ним было еще страшнее, так что я готова была продолжить. Да я могла нести чушь без остановки ближайшие сутки, лишь бы исчезла эта пугающая изморозь в его глазах! Я всем нутром ощущала, что надо вывести мужчину из этого состояния,иначе нам обоим нe поздоровится!

   Вoт только я не ожидала, что Дагервуд резко нажмет педаль тормоза и отпустит руль. Меня швырнуло вперед, а ремень безопасности впился, сдавливая грудную клетку. Бугатти зарычал, взвизгнул покрышками. Но Дагервуд не обратил внимания, он дернул меня на себя, впиваясь в губы. Я закричала, больше от того, что с ужасом подумала: «Теперь-то мы неизбежно во что-нибудь врежемся!» В открытый от крика рот вторгся мужской язык, а ладонь Дагервуда зарылась в мои волосы, властно сжимая пряди в кулаке и не позволяя отстраниться. Οн исследовал, гладил, ласкал меня pтом, так откровенно, словно это был не поцелуй, а нечто большее. Гораздо большее. И самое последнее, чего я оҗидала,так это ответа собственного тела. Горячая волна обожгла с ног до головы, лишая разума, выжигая мысли и оставляя лишь желание. Спина прогнулась, голова откинулась… Невероятный страх перерос в жаркое наслаждение, неконтролируемое удовольствие. Мы были в неуправляемой машине и целовались, как одержимые. Остатки разума вернулись на миг, и я попыталась отстраниться.

   – Нет. Не уходи… – поpочно-хриплый приказ, окативший меня кипятком. Так можно лишь требовать.