Инстинкт убийцы

— Какого черта? Что вы мне дали? — Томми резко открыл дверцу со своей стороны и едва не вывалился. Пошатываясь, он обошел вокруг фургона к своей машине, жалобно, совсем по-девчоночьи скуля, глаза его расширились от страха и потрясения. Именно такого взгляда и ждал от него Матисак, он делал его смелым, самоуверенным и злым одновременно. Он выбрался из фургона и направился к Томми, методично перебирая в памяти все, что еще должен сделать. Подойдя к мальчишке, Матисак встретился с ним взглядом, и Томми вдруг понял, что нужен этому человеку не только для более близкого знакомства и интимной близости — в его глазах светилось нечто страшное, а в руке он сжимал скальпель.

— Какого ч-ч-черта в-вам от меня надо? — речь парня стала невнятной, его сознание постепенно затуманивалось. — Ч-ч-что вы м-мне дали? Ч-что это было? — Томми отшатнулся от наступавшего на него мужчины, но действие сильного наркотика уже началось, и он двигался, как во сне. Юноша повернулся и упал между своей машиной и соседней, но все же пытался уползти. В этот момент он почувствовал, как пара сильных рук вцепилась в его ногу, как с него снимают туфли и носки, но теперь все это происходило, как во сне, он уже не сознавал, что его придавили к земле и не почувствовал, как острый скальпель перерезал сухожилия его ног. Не чувствовал Томми ни того, как сильный, здоровенный мужчина поднял его, словно мешок с картошкой, ни боли от ссадины на лбу, которую получил, когда Матисак небрежно швырнул его в заднюю часть фургона, недавно покрашенного светлой серебристо-серой краской. Его окружала темнота. Матисак вытащил у парня из карманов ключи и бумажник, подобрал туфли и носки, оставив лишь едва заметный кровавый след, протянувшийся от машины Томми к тому месту, где стоял его фургон. Он вывел из строя противоугонное устройство в машине Фаулера и забрал оттуда все, что могло пригодиться. Это было проделано под звуки Чикагского симфонического оркестра, прекрасной музыки, льющейся из магнитофона.

Матисак окинул внимательным взглядом окна больницы, не видел ли кто-нибудь произошедшего здесь. Но ничего подозрительного не заметил, в этот поздний час светилось всего несколько окоп. Матисак огляделся по сторонам. Никого.

Он сел в фургон, вставил в магнитофон новую кассету и, оглянувшись через плечо на свою добычу, усмехнулся:

— Мне просто хочется немного крови, — и не спеша выехал со стоянки.

Проехав где-то около мили, он свернул на обочину дороги, зажег в кабине свет и нашел в документах Томми его адрес. Матисак надеялся, что это место окажется подходящим для его дела, что юноша живет один, и остаток ночи пройдет так же успешно.

Так оно и вышло. Без особого туда он отыскал дом, где жил Томми, и нашел подходящее место, чтобы подвесить тело. К этому времени действие наркотика кончилось, парень пришел в себя и обнаружил, что его шея затянута жгутом, а сам он абсолютно голый висит вверх ногами. Убийца еще не успел нанести ему никаких увечий, не считая перерезанных сухожилий на ногах, мера предосторожности, и крошечного разреза на шее, откуда тянулась какая-то трубка, поддерживаемая клейкой лентой. Томми чувствовал, как трубка касается его подбородка, он не видел ее конца, но глаза ясно различали керамический кувшин, который чем-то наполнялся, и который поддерживал Матисак. От большой потери крови голова парня закружилась, он стал вырываться.

Матисак уже почти наполнил кувшин кровью, когда Фаулер принялся биться и дергаться, немного драгоценной жидкости расплескалось, испачкав дешевую подделку восточного ковра, лежащего под лестницей, ведущей на второй этаж. Матисак в сердцах выругался. Повернув краник на своем устройстве, он приостановил ток крови и затянул жгут, чтобы задушить Томми.

Юноша зарыдал, что-то бессвязно крича. Матисак сказал:

— Томми, я сделаю так, что тебе не будет больно.

Голос парня оборвался, его взгляд исполненный мольбы, остановился на обезумевшем Матисаке — но у убийцы не было выбора. Он поднес скальпель к глазам своей жертвы и с силой ударил, заставив Томми вскрикнуть. Но он не собирался всерьез ранить его глаза. По крайней мере, не сейчас. Матисак не хотел открывать еще одно кровотечение в этой части тела. Это могло ослабить довольно сильный ток крови из горла Томми и стать причиной гораздо большей потери драгоценной жидкости, чем та, в которой виноват сам Фаулер.

Ему необходимо было просто утихомирить парня. Он поискал шприц который приготовил заранее, и ввел в одну из связанных рук Томми незначительную дозу барбитурата. Этой дозы оказалось достаточно, чтобы успокоить юношу и сделать его смирным до тех пор, пока не вытечет вся кровь. На этот раз свободного времени у Матисака не было.

Когда кровь вытекла, он вырезал парню глаза. Он стал делать это со всеми последними жертвами, хотя глаза не служили ему каким-то фетишем, и его не смущало, что жертва смотрела на него и видела собственные мучения и медленную смерть. Этим ему хотелось ввести в заблуждение полицию.