Читаем Инстинкт У полностью

Она с видом хозяйки, обнаружившей на кухонном столе наглую мышь, входила своей танцующе-деревянной походкой в кабинет, не удостаивая приветствием ни АлиСанну, ни детей, и шла к шкафам, которые стояли у задней стены. Там она долго, со вкусом переодевалась, вешала пальто, снимала сапоги, громко вжикая застёжками-молниями. Проделывая всё это, Калерия Павловна негромко, но отчётливо напевала. Петь она любила и пела везде: на улице, по пути от автобуса к школе, на лестнице и даже в кабинете. То, что АлиСанна в это время пыталась вести урок, Калерию Павловну ничуть не смущало. АлиСанна своим присутствием петь и переодеваться ей не мешала, а мешала ли она АлиСанне работать, Калерию Павловну совершенно искренне не интересовало. Она могла подойти, покопаться в ящиках учительского стола, неспешно прошествовать мимо доски к выходу, потом, будто вспомнив что-то, вернуться обратно к столу, могла несколько раз сходить к шкафам и обратно или начать поливать цветы, предварительно налив в лейку воды из-под крана.

АлиСанна, конечно, понимала, что Калерию Павловну выводит из себя ситуация, когда в её кабинете работает молоденькая коллега, что сама АлиСанна, на взгляд Рисовой, недоучка (это, разумеется, было правдой, и в этом честная АлиСанна была готова с Калерией согласиться) и что выстроить хорошие или хотя бы пристойные отношения у них никогда не получится. Но и терпеть такое отношение больше не могла. Хотя бы из-за детей, которые систематически недополучали знаний и нервничали, глядя на демонстративно пренебрежительное выражение лица Рисовой. Да и позволять Калерии Павловне низводить шестиклашек до уровня мебели, не стоящей внимания, АлиСанна не собиралась.

Конечно, можно было пожаловаться Люблинскому и попросить найти для них с шестым «А» другой кабинет. Или даже не жаловаться, а просто ограничиться просьбой. Он бы наверняка не отказал. Но АлиСанна решила, что пора взрослеть и вопрос решила сама. Взяла расписание и нашла себе другие свободные кабинеты, находящиеся подальше от тридцать второго и тридцать третьего. А потом просто поставила завуча в известность. Если бы он вздумал поинтересоваться, с чего бы это вдруг её обуяла такая тяга к перемене мест, то АлиСанна, возможно, и растерялась бы. Но Люблинский ничего такого не спросил, только улыбнулся в бороду. И в этой улыбке АлиСанне почудилось понимание. Она благодарно улыбнулась ему в ответ. С того дня так и повелось, что, когда Люблинский делал новое расписание, он всегда звал к себе АлиСанну и велел:

- Ищи себе кабинеты.

АлиСанна искала и находила и благодаря этому с Валентиной Викторовной и Калерией Павловной почти не сталкивалась, что очень её радовало.

Но если первых двух дам с натяжкой можно было назвать вполне интеллигентными (во всяком случае, вредничали они тихо, без откровенных скандалов), АлиСанна даже допускала, что это просто она им так несимпатична, а с остальными коллегами у них сложились прекрасные отношения, то третья, учительница биологии Клавдия Ильинична Ухватко, была особой совершенно другого типа.

АлиСанна на протяжении всех пяти лет работы в этой школе смотрела на неё, смотрела и всё никак не могла понять, каким же ветром занесло когда-то эту особу в педагогический институт? Никого менее подходящего для работы в школе и представить было невозможно. Всё в ней, начиная от громкого, визгливого голоса и заканчивая неприятной внешностью и отвратительной манерой вести себя с учениками, вызывало в большинстве коллег и школьников если не устойчивую антипатию, то желание убежать подальше и как можно реже сталкиваться. Она была жестока и беспардонна, дети шли к ней на уроки, как на каторгу. И добрейшая Марианна Дмитриевна ровным счётом ничего не могла сделать. Потому что уволить Клавдию Ильиничну по статье не было никакой возможности. А сама уходить она категорически не желала.

«Мёдом ей, что ли, здесь намазано?» – думала иногда АлиСанна и с трудом могла представить себе, как Клавдия Ильинична каждый день входит в кабинет, зная, что её ненавидит каждый из вынужденных учиться у неё. Неужели ей всё равно? Или она не замечает отношения к себе? Но разве возможно не заметить тот тугой сгусток неприязни, что возникал сразу, стоило появиться Клавдии Ильиничне хоть где, от столовой до учительской? Однако же Ухватко работала и не увольнялась.

Больше всего АлиСанна боялась, что такой неприятной особой Клавдия Ильинична стала после долгих лет работы, а раньше была милой девушкой. Ведь в этом случае и она, АлиСанна, тоже могла когда-нибудь стать похожей на биологичку. Тогда всё – можно сразу вешаться. Но потом АлиСанна вспоминала про других коллег, многие из которых были ровесниками Клавдии Ильиничны, но при этом оставались чудесными людьми и замечательными учителями, и успокаивалась: значит, есть надежда и после долгих лет работы в школе остаться человеком.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Измена. Я от тебя ухожу
Измена. Я от тебя ухожу

- Милый! Наконец-то ты приехал! Эта старая кляча чуть не угробила нас с малышом!Я хотела в очередной раз возмутиться и потребовать, чтобы меня не называли старой, но застыла.К молоденькой блондинке, чья машина пострадала в небольшом ДТП по моей вине, размашистым шагом направлялся… мой муж.- Я всё улажу, моя девочка… Где она?Вцепившись в пальцы дочери, я ждала момента, когда блондинка укажет на меня. Муж повернулся резко, в глазах его вспыхнула злость, которая сразу сменилась оторопью.Я крепче сжала руку дочки и шепнула:- Уходим, Малинка… Бежим…Возвращаясь утром от врача, который ошарашил тем, что жду ребёнка, я совсем не ждала, что попаду в небольшую аварию. И уж полнейшим сюрпризом стал тот факт, что за рулём второй машины сидела… беременная любовница моего мужа.От автора: все дети в романе точно останутся живы :)

Полина Рей

Современные любовные романы / Романы про измену