Просто кошмар, что с ней произошло. Мила передернула плечами, отгоняя от себя страшную картину. Кажется, Анжелу застрелила собственная кузина. Как же много людей ненавидело ее бывшую работодательницу! Милу это не удивляло: за время работы с Анжелой она успела узнать ее как облупленную, и под скорлупой вырисовывался отнюдь не самый привлекательный образ.
Разумеется, Мила не желала Анжеле смерти, это было бы слишком жестоко, тем более что Анжела относилась к ней лучше, чем ко многим другим. Она ведь даже хотела оплатить обучение секретарши в каком-нибудь вузе. Мила с улыбкой вспомнила о двух своих дипломах – бакалавра юриспруденции и магистра филологии. Но Анжеле было простительно считать себя ее благодетельницей, ведь она и понятия об этом не имела. Нет, Мила не желала ей гибели, тем более такой нелепой. Миле следовало лишь вовремя сливать на сторону важную информацию – ничего больше.
Она еще раз прошлась по своей бывшей приемной. Шаги гулко отдавались эхом в просторном помещении. «Словно Анжелы никогда и не существовало!» – пронеслось в голове девушки.
– Вот и все, пожалуй, – пробормотала Мила себе под нос. Подхватила сумку и пластиковый пакет с документами, которые не были предназначены для посторонних глаз, и направилась к дверям. Ей, Миле, не в чем себя обвинить, ведь она никого не ограбила, не убила. Она всего лишь удовлетворила свою маленькую слабость – любовь к деньгам, к возможностям, которые они открывают. Дорогие вещи, путешествия, рестораны, доступ в места, куда большинству простых смертных вход заказан. Что здесь плохого?
Темно-синий «Понтиак» был припаркован где договорились, и Мила, нацепив на лицо счастливую улыбку, направилась к нему.
– Привет, красавица! – воскликнул Леонид Желейкин, чмокая девушку в мягкую щеку. – Принесла?
– Вот. – Она протянула мужчине пластиковый пакет. – Это последние.
– Умница, – похвалил он, обнимая Милу за талию.
– Домой? – спросила она, ласково, словно кошка, потершись о пиджак Леонида.
– Еще чего, домой, – воскликнул он. – Мы сегодня празднуем!
«Понтиак» сорвался с места и исчез в пелене мелко сыпавшего то ли дождя, то ли снега. После него осталось небольшое облачко дыма и разводы на мокром асфальте. Вечерние фонари отражались в лужах, по улицам спешили по своим делам прохожие, прикрываясь зонтами и плащами. Мир продолжал вращаться.