Инстинкт?

Доплыли тем же порядком, как в предыдущий день. Еще стояла предутренняя темнота. На городском берегу Вьюра зашла мне за спину, переоделась. Села на песок, обхватив руками колени.

— Мне надо кое-что обдумать. Вы идите.

Побрел на другой конец города, где позавчера ночевал.

Шагал с ощущением неловкости… нет, вины. Может быть, неожиданная перемена в девушке — ответ на мое хвастовство Землей и Галактической Лигой? Бестактно ведь рассказывать несчастному о своих удачах, бедному о богатстве. Но странно было бы обманывать, утаивая, откуда я сюда явился. В конце концов мой рассказ — призыв к действию… И кто она сама? Если та, за кого себя выдает, если действительно не знала об острове, то скажет о нем всему городу. А если ей принадлежит скромное ложе в ущелье, что тогда? Как мне вести себя с ней?..

Хозяина комнаты застал за его помогающим коротать бессонницу занятием. Соринки собирал.

Увидел меня.

— Башня.

— Что — башня?

Но, как и ожидалось, почтенный маляр прочно замолчал.

Я растянулся на полу. Часа через два старик потряс меня за плечо, отошел к двери, поманил.

Подумал, что приглашает вместе выкупаться. Но оказалось другое. Пошагали внутренней улицей параллельно пустыне. Справа возникла башня. Не так уж она была и разрушена. Мощный фундамент из дикого камня — он же и первый этаж. Со стороны пустыни затворенная большая железная дверь. От камня вверх кирпичная стена с реденькими окнами-бойницами — разрушений тут никаких. Но металлические листы остроконечной крыши проржавели, ветер частью сорвал их, частью изогнул — отсюда мое вчерашнее впечатление разрушенности.

Чего же хочет старик?

Попробовал открыть дверь. Не поддалась — в щель между нижней кромкой и каменным полом прочно забит клин. Но ясно было, что кто-то сюда заглядывает, отметает песок с выщербленных ступеней. Иначе короткую лесенку-крыльцо давно занесло бы.

Через два квартала старик сказал:

— Книга.

И еще через три.

— Искать.

В сравненье с его знакомой мне манерой разговаривать прогресс был удивителен. Если бы чуть побыстрее, три слова, произнесенные в это утро, следовало бы считать чудовищной скороговоркой.

Повернули. Перед нами море, и мы остановились.

Весь пролив между пляжем и островом усеян головами плывущих иакатов. Одни своими силами, другие, — держась за доски, бревна. У кромки берега десятка три народу. Не загорают, как обычно, а стоят, слушают объяснения высокого блондина из редакции.

Откуда-то вывернулся крепыш — насколько помнил, его имя Крдж.

— Ну как? — крепко встряхнул мне руку. — Разобрали пол в том вон пустом доме. Вечером сделаем большой плот.

— А где Вьюра?

— Водит людей по острову. Некоторые сначала боятся. Двое вообще не смогли выйти, вернулись. Но желающих много.

Выходит, началось. Молодец же Вьюра. Напрасно в ней разочаровывался… Хотя разочаровывался ли? Вру ведь себе. Только расстроился. И за нож нельзя ее упрекать. Разум по сравнению с ритуалами действительно страшно — ответственность же, а не то что всякий раз «Выходите по одному».

Решил было плыть на остров и сразу же передумал. Правильнее не лезть на глаза, если так расстались. Сам-то уже знаю, что сегодня делать. Башня — старик только что намекнул!

— Днем займемся переправой, — сказал Крдж. — А вечером собирается Совет. Вас ждем обязательно. Совет Общественного Действия, СОД. — Кивнул, побежал куда-то.

На центральном проспекте тихо, как вчера. Видимо, до города еще не дошло насчет острова. Стали со стариком в очередь к столовой, и я задумался. Не пошлет ли букун снова на песок. Решил ограничиться половинной порцией каши, но рука, поспешно действуя ложкой, сама очистила миску до дна.

Пошел проводить старика с его ведерком и кистями. Задумался. С пищей понятно — она в столовых. А как насчет одежды, бумаги на газету, красок? Склады, что ли, какие-нибудь?

— Здравствуйте…

Бог ты мой, Змтт! Со всей историей на острове совсем забыл про чудака. А он на том же месте, где вчера расстались. Неужели торчал здесь почти сутки? Как вещь.

— Вы куда? Теперь можно с вами?

Я подумал.

— Скажите, Змтт, вы далеко отсюда живете? — Сообразил, что, кроме старика, ни у кого в доме не был. — Можно к вам заглянуть?

Он даже зарделся от удовольствия.

Старый маляр своим путем, а мы прошли улицей, другой. Подворотня, дверь, парадное. На лестнице после горячего солнца прохладно, сыровато. Очень чисто. Хотя откуда мусору взяться, если домашних животных нет и хозяйства иакаты не ведут?

Поднялись на четвертый этаж. Змтт, похоже, был горд тем, что его посещают, и тем, что живет высоко. Толкнул дверь рукой, отступил на шаг.

— Прошу.

Истертый паркетный пол, голые стены, два окна без рам, потолок. Все! Пусто и просторно, как внутри большого чайника, из которого вода выкипела. У старика хоть дощатое приподнятое ложе.

Прошелся из угла в угол. Спросил, есть ли у Змтта постельное белье.

— Раньше, говорят, было в квартирах. А теперь… — Замялся, развел руки. — Вот вторая комната, пожалуйста.