Инстинкт

Ага, ну не сволочь ли судьба? Никогда не промахивается. Никогда не приходит с автобусом, который гудит и мигает фарами. Это всегда сукин сын на Тайоте за ним, которого ты не заметил.

Ник сглотнул, желая, чтобы все было иначе, но он знал наверняка, что невозможно получить такую жуткую рану на шее и не чувствовать боли.

Только если ты не мертв.

А он никогда не чувствовал себя лучше. Никакой боли.

Он прикусил губу, боясь открыть глаза и обнаружить, что его больше нет. Он надеялся, что мчится к жемчужным вратам, где его ждет Петр с длинным списком вещей, которые он сделал неправильно за свою жизнь. Но он был Малачаем, поэтому не полагался на это.

«Пожалуйста, пусть там будет не очень жарко».

Жара в августе в Новом Орлеане его вполне устраивала. А еще он не хотел вечность нюхать запах протухших яиц. Ему хватало грязного белья Кириана и переулков улицы Бурбон после Марди Гра.

— Ник? — нежная рука погладила его по щеке. Она не принадлежала ни Коди, ни его матери.

Сбитый с толку, он открыл глаза и увидел Наширу.

— Я умер?

На ее красивом хрупком личике появилась улыбка.

— Нет, мы тебя спасли.

— Мы?

Она кивком головы указала на другую сторону комнаты.

Ник перевернулся, чтобы посмотреть… твою ж. Аэрон. И он больше не был пукой и тоже освободился.

Как это произошло?

Никакой бледной кожи, Аэрон сверкал загаром. А еще был очень высоким. Он был близок к огромной фигуре Ашерона. Хотя, возможно, он лишь казался высоким из-за мощной ауры и напряженного пугающего выражения лица.

— Что с тобой произошло?

Щеки Аэрона медленно покраснели, это смягчило его ауру крутого парня. Он завозился на стуле.

— Помнишь о том, что тебе надо сдерживать взрывной характер, Малачай?

— Ага?

— Держи себя в руках.

Ника посетило нехорошее предчувствие.

— Зачем ты мне это говоришь?

Встав, Аэрон увеличил расстояние между ними. Достаточно, чтобы если что удрать.

Ой, как нехорошо…

Ник нахмурился еще сильнее от того, что такой сильный и опасный, как Аэрон побаивался его.

Если честно, он сомневался, что сможет ударить его с его-то навыками. И учитывая его состояние, он вряд ли догонит Аэрона. Так в чем же дело?

— Чтобы спасти твою жизнь, мне пришлось позаимствовать немножко твоей крови.

Ник замер от слов, завернувших три его последних извилины в голове.

— Ты пил мою кровь?

— Да.

От этого Ник скривился.

— Приятель, это гадко. Надеюсь, ты потом почистил зубы, сходил к дантисту и выпил галлон жидкости для полоскания рта.

Аэрон рассмеялся.

— Я же говорила, он не рассердится, — Нашира взяла руку Ника и склонилась к нему. — Не могу поверить, что твоей последней волей перед смертью было освободить меня.

— Ну, я только недавно догадался, как это сделать, но не был уверен, что сработает. Я хотел спросить Калеба, но он заболел. А потом случилось все это дерьмо. И раз уж я умирал, то решил, что стоит попытаться. Зачем вечность держать тебя в ловушке.

Ее лавандовые глаза наполнили слезы, она сжала его руку.

— Именно поэтому мы работали сообща, чтобы спасти твою жизнь. Именно поэтому следили за тобой и боялись, что ты не выживешь.

Ник, тронутый их беспокойством, не знал, что сказать.

Аэрон наконец подошел и протянул Нику свернутый платок.

Ник раскрыл его и увидел ягоды, которые собрал для матери и Калеба.

— Отлично, но как открыть портал, Лерабет ведь ушла?

Аэрон пожал плечами.

— Это не проблема. Ты Малачай. В 11:34 ослабевают завесы. Легко открыть портал и пройти сквозь него.

— 11:34? Почему в это время?

— Переверни и прочитай в обратном порядке.

Ник заморгал, глядя на Аэрона.

— Я идиот с очень тяжелым ранением. Не хочешь помочь братцу и объяснить?

Нашира фыркнула.

— Поверь мне, нашему Малачаю плохо даются загадки. Он даже не любит играть в Зельду.

— Ага, у меня синдром дефицита внимания.

Аэрон тяжело вздохнул.

— Это цифровой шифр слова «hell»[1]. Прежде чем оно стало означать «вечное проклятие», оно просто значило «скрыто за завесой» или просто «скрыто». Даже такое понятие как «адова пасть», такое древнее, что его использовал мой народ еще до того, как к нашим берегам прибыли миссионеры.

Нашира кивнула.

— В 11:34 у адовой пасти или адских врат завеса становится такой тонкой, что можно пробиться из одной реальности в другую. Всегда есть шанс, что кто-то пройдет сквозь нее. Именно поэтому ты видел столько зайттигеров. Атмосферные явления дали сигнал всем стражникам о том, что доступны порталы.

Аэрон скрестил руки на груди.

— Даже я знал, что Нойр пытался перейти из Азмодеи в человеческую реальность.

— У него получилось?

Нашира колебалась с ответом.

— Мне жаль, Ник. Его не смогли остановить.

Внутри него зародился страх. Если Нойр смог пробиться, тогда он пошел за близкими Нику людьми. И скорее всего Ливия сейчас спешила к нему.

Хватит игр.

Ник медленно поднялся, игнорируя боль.

— Что мне нужно сделать, чтобы провести нас?

Аэрон высокомерно фыркнул.

— Ты Малачай, преобрази свое тело, открой портал, пробейся через него.

Звучит так легко.

Нашира положила руку Нику на плечо.

— Но отключи ненависть во время этого.

Ник рассмеялся над ее предупреждением.

— А где все твои загадки, которыми ты мучила меня раньше?

Она улыбнулась ему.