Инсталляция

– Светлана, – услышала она хриплый шепот и снова завертела головой, не понимая, откуда говорят.

Это был Руслан, с трудом ворочавший языком и отдыхавший после каждого слова.

– Что мой милый? – спросила Светлана и поймала себя на мысли, что говорит как старая женщина, разговаривающая с подростком.

– Я… хочу… тебе… признаться…

– Все хорошо, Руслан, у нас еще будет время, потом расскажешь.

– Я…тебя…обманул…

– Ну и что, ну и ладно.

– Я… не… Рита…

– Конечно, нет, конечно, нет, успокойся.

– Я… не… Руслан…

«Бредит», – решила Светлана. Она схватила его руку и стала целовать пальцы, ладонь, запястье, поражаясь, какие они мягкие. Она наконец поняла, почему парень не может пошевелиться. Светлана приставила пистолет к его груди, и как показалось, плавно нажала на курок.

* * *

Светлана стояла на коленях перед лежащим телом и смотрела на снежные шапки гор на горизонте.

Она слегка раскачивалась взад и вперед, напевая какой-то мотив, напоминавший колыбельную. Ее глаза были абсолютно сухими, а лицо – каменно-спокойным. Она останавливалась на полуслове и произносила короткие фразы, а затем снова начинала мурлыкать свою песенку. Когда двое мужчин подошли к ней, Светлана по-прежнему была спокойна. Они подхватили ее и подняли на ноги. Один попытался перехватить пистолет, но Светлана высвободила руку и направила в его сторону ствол:

– Только попробуй.

– Ша, – успокоил ее второй, – он здесь не должен лежать.

– И ты заткнись, – девушка повела пистолетом в сторону.

– Я тебя уговаривать не хочу, будешь капризничать – оставим его тебе.

Светлана посмотрела на тело Руслана, лежавшее в камнях и уже ничем не напоминавшее молодого парня.

– Сволочь! – вырвалось у нее. – Сволочь! Ты меня обманул. Я тебе поверила, а ты меня использовал, гад!

Она вторила неизвестно откуда возникшему эху и разряжала обойму в остывшее тело. Когда патроны в пистолете кончились, она еще долго жала на спусковой крючок, не понимая, почему не слышит выстрелов. Двое мужчин, уже не опасаясь девушки, подтащили труп к краю и сбросили его вниз. Они обошли ее на расстоянии. Светлана вынула обойму и только тогда поняла, что в оружии не осталось патронов. Она сунула пистолет за пояс и пошла к тому месту, где стояли палатки.

Из полусотни носильщиков в живых осталось только девять. Они, словно зомби, бродили по лагерю, осматривая остатки снаряжения и продуктов. Оружие, спрятанное в пещере, не пострадало, и даже боеприпасы не детонировали. Но все, что находилось на воздухе или в палатках было разорвано, разбросано и искорежено. Часть вещей, впрочем, были более или менее пригодны. Легкие предметы, те, что не разлетелись по ущелью, практически не пострадали, лишь этикетки и бумага обгорели по краям. Консервные банки оказались сплющенными или вздутыми, их содержимое, очевидно, претерпело сильное воздействие температурой и давлением.

Светлана долго рассматривала оплавившийся горный ботинок, застрявший между камней.

– Зачем он тебе? – спросил Гелат.

– Пригодится.

– Все равно пару не найдешь.

– Кроссовки еще хуже.

– Куда ты теперь?

– Дальше.

– Зачем? Твои документы погибли, зачем дальше?

– Я уйду в Грузию. Через перевал.

– Я не стану тебя принуждать, Света, – медленно сказал Гелат, – но одна ты погибнешь. Перевал может оказаться закрыт. Без проводника ты пропадешь.

– Это мой единственный шанс вернуться.

– Можешь идти обратно. Тебя пропустят.

– Кто? Ты? Твои друзья? А на Кавказе я скажу, что отдыхала?

– Скажешь, что была в заложниках, отпустили или убежала.

– Кто мне поверит, Гелат? Там же не все дураки.

– Ай, поступай как знаешь.

Гелат достал из кармана пачку сигарет и закурил.

– Дай мне.

Гелат протянул сигарету.

– Мои люди теперь пойдут вниз, – сказал он, глядя на горизонт, – если хочешь, можешь идти с ними.

– А ты?

– Я останусь здесь.

– Скажи, Гелат, этот налет был не случайным?

– Не знаю.

– А твои люди пойдут на операцию?

– Они не воины.

– Я пойду через перевал, дай мне проводника.

– Света, – позвал Гелат.

– Что?

– Ничего, вот возьми, – он протянул ей запасной магазин с патронами.

Гелат не попрощался с ней. Он не сказал своего решения, и Светлана узнала о нем лишь утром. После холодной ночи, лишенная спального мешка и палатки, она стучала зубами, когда к ней подошел Алан:

– Гелат приказал проводить тебя до перевала. Ты там погибнешь, но он так сказал.

– Раз сказал, значит надо идти.

– Я нашел вот это, – Алан протянул потемневший от копоти ледоруб, – здесь этим никто не пользуется, но вдруг тебе он нужен. И можешь взять ботинки, хотя они тебе будут велики.

– Я что-нибудь придумаю.

Сборы не заняли много времени. Светлана боялась, что ее вещи кто-нибудь проверит, но об этом никто и не подумал. Она собрала все, что посчитала полезным, в мешок и, накинув лямки, зашагала за Аланом. Дорога по-прежнему петляла серпантином, и было неясно, идет она вверх или вниз. Каждые два часа Алан делал привал, он садился на свои вещи и молча смотрел на восток, ровно через десять минут вставал и шел дальше. К полудню Светлана стала уставать. Она уже с трудом поспевала за широким шагом Алана, и он, видя это, на очередном привале развел примус.