Инспектор Внеземелья

Первый пилотируемый полет на Марс состоялся в две тысячи двадцать втором году. Экипаж пилотируемого корабля, который в память о первых спутниках назвали "Галилео Галилей", продолжался более двух лет. Экипаж был международным - в него входили три американца, двое русских, один немец и один китаец, который в последний момент заменил заболевшего британского астронавта. Экспедиция пробыла на Марсе двенадцать суток. Для изучения планеты этого времени оказалось мало, зато члены экспедиции с успехом выполнили другую задачу подготовили и установили купол, способный принять последующие экспедиции, провели пробные бурения и обнаружили запасы воды. Кроме этого, члены экспедиции установили и запустили компактный ядерный реактор "Арзамас-5", который в марсианских условиях зарекомендовал себя прекрасно. Заглушив реактор и оставив в куполе запасы продовольствия, первая марсианская экспедиция отправилась восвояси, успев, однако, по пути исследовать один из спутников Марса - Деймос.

Они не зря торопились: "Галилей" еще находился на половине пути к Земле, когда на Марс высадилась вторая экспедиция. Теперь уже в научных изысканиях приняло участие три планетолета, а общая численность экспедиции превысила сорок человек. Пока одни, находясь на орбите, исследовали спутники Марса, основная группа высадилась на планету, провела картографические изыскания, геологическую разведку обширной территории и завершила монтаж основной базы, которая расположилась вблизи марсианского Олимпа. Оставив на планете группу исследователей, вторая экспедиция вернулась на Землю. Результаты экспедиции были довольно скромными, они не шли ни в какое сравнение с открытиями, сделанными к тому времени исследователями Луны. Но все понимали, что это всего лишь начало - Марс был лакомым кусочком, экспедиции спонсировались даже крупными корпорациями вроде "Петролиума" или "Юкоса", которые надеялись в обозримом будущем получить от своей щедрости некоторую выгоду.

После этого говорить о новых экспедициях на Красную планету стало глупо, люди находились там постоянно, все последующие планетолеты, посещающие Марс, доставляли туда оборудование, продовольствие, запасы воды и горючего, а также новых людей, которые раз в год меняли предыдущих исследователей.

На исследования не скупились, уже тогда по перспективному плану освоения Солнечной системы предполагалось, что именно Марс станет базой для броска в дальнее Заземелье. Но для этого требовалось обнаружить на Марсе трансурановые элементы, поставить завод по их переработке в топливо для ядерных двигателей планетолетов, а главное - создать на Марсе продовольственную базу.

Вторая задача в последующие двадцать лет решалась более успешно. Благодаря успехам в генетике канадским биоинженерам удалось вырастить культуры, которые могли плодоносить даже в суровых марсианских условиях. Сейчас в некоторых марсианских долинах уже зеленели всходы многолетних посевов озимарной пшеницы и ржи. Поэтому не стоило удивляться тому, что в последние годы на Марс стала поставляться сельскохозяйственная техника, оборудованная для работы в марсианских условиях.

Круглов не представлял, что там может расти - в суровых марсианских условиях. К Марсу он никогда не ходил. К планетам-гигантам ходил трижды, а вот Марс оставался где-то в стороне. Было бы интересно побывать в марсианских поселениях, увидеть все своими глазами, но Круглову не нравился сам полет, который грозил растянуться почти на год. Тем не менее, если назвался груздем... Алексей Николаевич печально вздохнул. Теперь он уже укорял себя за мягкотелость. Надо было добиваться нужного решения более жесткими методами, глядишь, Чамберс и дрогнул бы.

Он неторопливо принялся знакомиться с досье тех, кто в настоящее время работал на Марсе. Было их около шестидесяти человек, в основном Круглову почти не знакомые, разве что знавал он в свое время некоего Билла Селлингса, правда, маловероятно было, что этот Селлингс окажется именно тем инфантильным астрохимиком, которого он знал по экспедиции к спутникам Юпитера. Хотя... Внимание Круглова привлекла фамилия Цымбаларь. А вот Олексу Круглов знал. Правда, он полагал, что Дзюба сейчас сидит на искусственном спутнике Венеры, а тот вон куда махнул! Специалист он, конечно, неплохой, только рассеянный немного. Вечно чего-то теряет, вечно все забывает, у Венеры за ним приходилось отдельно следить, как за маленьким ребенком, он ведь в порыве научной страсти порой и поесть вовремя забывал.

Он еще продолжал изучать материалы, касающиеся Марса, когда в динамиках стратосферника послышался мелодичный голос, который обратился к пассажирам по-английски, а потом продублировал сообщение на русском, испанском, французском и немецком языках.