Инспектор угрозыска

Владимир Матвеевич и впрямь был легендарной личностью из старых, ещё дореволюционных спецов. Обладал фантастической памятью и знал в лицо всех преступников, которые проходили через материалы уголовных дел МУРа. Ему было достаточно всего один раз увидеть человека и он запоминал его на всю жизнь. Именно Саушкин в первые дни после Октябрьской революции защищал картотеку сыскной полиции от уничтожения и эта часть биографии Колычева – героя книги и телевизионного многосерийного фильма «Рождённая революцией», взята из жизни Владимира Матвеевича.

Так что я был несказанно рад выпавшей возможности лично пожать руку знаменитому сыщику.

– Тогда пошли! – решительно поднялся со стула Панкратов.

– Куда?

– В стол приводов. Обычно первую половину дня он проводит там, участвует в процедуре опознавания и установления личности всех задержанных.

– Неудобно как-то, – помялся я. – Помешаем.

Панкратов посмотрел на настенные часы с непременной кукушкой – они добавляли немного уюта в это казённое, пропахшее табаком, помещение.

– Да вроде не должны. По идее всё скоро закончится.

В комнате, куда с утра в МУР привозили задержанных со всей Москвы, Панкратов подвёл меня к невысокому плотному мужчине с тёмными волосами, густой щёточкой усов и короткой рыжей бородкой. У него было широкое открытое лицо, а серые глаза прятались за линзами очков.

– Товарищи, вы ко мне? – поднял подбородок Саушкин.

– К вам, Владимир Матвеевич. Вот у товарища Быстрова появилось к вам дело, – показал на меня Коля.

– Здравствуйте, Георгий Олегович, – произнёс Саушкин. – Не удивляйтесь: видел вашу фотографию в газете и, можно сказать, познакомился с вами заочно.

– Очень приятно, Владимир Матвеевич. У вас найдётся для меня пять минут?

– Разумеется, – кивнул он. – Только придётся немного подождать. Вот, с последним задержанным разберёмся и буду всецело к вашим услугам.

В этот момент милиционер подвёл к дежурному по столу приводов высокого парня с красивым румяным лицом.

– Вот, товарищ дежурный, задержанного взяли вчера ночью при попытке проникнуть на склад Продкооперации. Документов при нём обнаружено не было. Установить личность не удалось.

Парень усмехнулся и с дерзостью посмотрел на окружающих. Чувствовалось, что он – воробей стрелянный.

– Представьтесь, – велел дежурный.

– Иванов Иван Иванович, – развязно произнёс румяный.

– Что – так и записывать?

– Так и записывайте, – ухмыльнулся задержанный. – Иванов Иван Иванович. Чем не нравится?

Дежурный вздохнул и беспомощно оглянулся на Саушкина. Тот кивнул ему, поднялся из-за стола и подошёл к задержанному.

– Ты чего? – вздрогнул парень.

Ему было неловко под пристальным взглядом старого спеца.

– Да так… ничего. Смотрю на вас и думаю – чего вы от родителей своих открещиваетесь, хотя это они скорее от вас, Ульян Тарасович, отказаться были бы должны. Всю жизнь честно прожили, ни копейки чужой не взяли… Да и вы, гражданин Иващенко, прежде на таком преступном занятии как грабежи лабазов замечены не были. Сколько было приводов – все за сутенёрство. Чего спрашивается, в воры подались – конкуренции не выдержали?

Парень дрогнул.

– Чего?! Никакой я не Иващенко, вы что-то путаете, уважаемый.

Саушкин усмехнулся.

– Это вряд ли, Ульян Тарасович. Хоть я лично вас и не брал, но ваша личность мне хорошо знакома. А станете и дальше дурака валять – так нам недолго и картотеку поднять, там и ваша карточка найдётся и пальчики сыщутся.

– А, ладно! Пропадать так с музыкой! – смирился задержанный и обратился к дежурному:

– Пиши, начальник: Иващенко Ульян Тарасович, одна тыща восемьсот девяносто седьмого года рождения, из мещан.

Дежурный с облегчением обмакнул кончик ручки в чернила и заскрипел в тетради.

– Ну что ж, на сегодня всё. Теперь я в вашем распоряжении, – сказал нам Владимир Матвеевич.

– Пойдёмте ко мне в кабинет, – предложил Коля.

– Чаем угостишь? – прищурился Саушкин.

– Обижаете, Владимир Матвеевич! – откликнулся тот.

– А я, пока вода греется, сбегаю за пирожными к чаю, – сказал я.

– Балуете вы меня, старика, – польщённо улыбнулся Саушкин. – И хотя сладкое в моём возрасте кушать вредно, пожалуй, перед таким соблазном я не устою.

Как и договаривались, я сбегал в ближайшую кондитерскую и купил там несколько пирожных. Стоили они недёшево, но не каждый день пьёшь чай в такой компании!

Вернулся вовремя, как раз к тому моменту, как Панкратов стал разливать ароматный и душистый напиток по обычным гранёным стаканам.

– Коля успел мне сказать, что вас интересует кража у известного нумизмата Евгения Фирша, – сказал Саушкин.

– Всё верно.

– Я не буду расспрашивать вас, почему вас вдруг понадобилось дело трёхлетней давности. Раз вы им интересуетесь, значит, так нужно. В сущности история банальная: квартиру Фирша обчистили в тот день, когда хозяина не было дома. Сработали на самом высоком уровне, дверь аккуратно открыли, а потом точно так же аккуратно закрыли, не прибегая ко взлому, отпечатков и следов пребывания не оставили. Судя по тому, что ничего, кроме коллекции не тронули, а у Фирша хватало и других, ценных вещей, был чей-то конкретный заказ.