Инспектор мертвых

– Я сейчас оденусь, – сказал полковник. – Инспектора нужно уложить в постель.

Де Квинси кивнул, но не двинулся с места.

– Убийство вашей жены не было изящным искусством.

– Каким еще искусством? Что вы хотите сказать?

– Все было проделано грубо и неуклюже. Без малейшего изящества.

– Не смейте так говорить о моем горе! Лауданум совсем лишил вас разума?

– Смерть родителей вашей жены обставлена так, что ее можно связать с другими убийствами и угрозами в адрес королевы. Но убийство самой Кэтрин выглядит абсолютно неподготовленным, словно преступник не ожидал ее там встретить. Кстати, полковник, пока вы лежали без сознания, я закатал вам рукав на правой руке.

– Что вы сделали?

– Там нет следов раны, о которой вы говорили на ужине у королевы.

– У меня растяжение связок. Это герцог назвал его раной, а я не стал поправлять.

– Однако у вас есть след от другой раны, – не отступал Де Квинси. – Старый глубокий шрам на правой голени, словно в детстве вы чем-то проткнули ногу. Заостренной пикой ограды, например.

– Я поранился, когда помогал отцу строить железную дорогу.

– Под наркозом вы все время повторяли имя жены.

– Вы же знаете, какое у меня горе. Разумеется, я повторял ее имя.

– Но голос был другой.

– В бреду голос всегда меняется. Будьте добры, оставьте меня одного, чтобы я мог оплакать смерть жены и ребенка.

– Вы говорили с ирландским акцентом.

Мужчины посмотрели друг другу в глаза.

Де Квинси внезапно осознал, насколько невелики размеры комнаты, как близко он стоит к Траску. Полковнику хватило бы одного мгновения, чтобы дотянуться до него и убить одним ударом.

Но вместо того, чтобы попятиться, Де Квинси шагнул вперед. Лучше такая смерть, чем медленная гибель от опиума.

– Вы тот самый мальчик, который пятнадцать лет назад бежал за коляской королевы, умоляя помочь своему отцу, матери и сестрам.

– Мой отец – Джеремайя Траск, и он, конечно же, не ирландец. Спросите вот у этого человека. – Траск указал на швейцара, вернувшегося в кабинет с горячей водой и заглянувшего к ним. – Он трудился рядом со мной, когда я помогал отцу строить железную дорогу.

– Чистая правда, – подтвердил швейцар. – Мистер Траск-старший – точно не ирландец.

– С какой стати я должен был просить королеву помочь отцу? – недоуменно произнес Траск. – Когда, говорите, это было – пятнадцать лет назад?

– В год первого покушения на ее величество.

– В сороковом отец уже основал свою железнодорожную империю. Мне не было нужды просить королеву о помощи. А сейчас я должен освободить кровать для инспектора Райана. Поскольку вы не согласились выйти… – Он поднялся, отбросил одеяло и принялся застегивать нательную рубашку. – Мне придется наплевать на приличия, как мы с товарищами вынуждены были поступать во время войны. Когда я закончу одеваться, инспектора можно уложить на мою кровать. – Он подошел к платяному шкафу и достал оттуда сорочку.

Де Квинси наконец покинул комнату.

Когда полковник закрыл за ним дверь, Де Квинси посмотрел на Эмили, вытирающую кровь с раны Райана, а затем подошел к швейцару:

– У вас есть ключ от двери в спальню?

– Есть. Вот здесь, на связке.

– Заприте ее.

– Запереть?

– А мы тем временем позовем констеблей.

– Вы хотите арестовать полковника? – изумленно спросил швейцар.

– Я не могу доказать, что он и есть тот ирландский мальчик, который пятнадцать лет назад просил помощи у королевы. Но по крайней мере, я помешаю ему сейчас убить ее величество.

– Вы сами не понимаете, что говорите, – проворчал швейцар.

– Лорд Палмерстон частенько придерживался такого же мнения. Прошу вас, заприте дверь.

– Полковник Траск – мой друг и работодатель. Я не могу так поступить.

Из-за двери послышался тихий скрежет. Они одновременно оглянулись. Ошибиться было невозможно: кто-то осторожно задвинул засов.

Де Квинси подбежал к двери:

– Полковник Траск, с вами все в порядке?

Ответа не последовало.

Де Квинси постучал в дверь:

– Полковник Траск!

– Взломайте дверь! – распорядился Райан, пытаясь сесть.

– Шон, лежите смирно! – запротестовала Эмили.

Беккер подошел к двери и навалился на нее плечом. Однако крепкая дубовая створка лишь чуть прогнулась.

– Давайте оставим его в покое, раз он так хочет, – предложил Беккер. – Он же никуда оттуда не денется.

– Возможно, он попытается покончить с собой, – объяснил Де Квинси.

– С какой стати полковник должен покончить с собой? – возмутился швейцар.

– Я слышал ваши обвинения, – вмешался Уильям Рассел. – С журналистской точки зрения они основаны на простом совпадении.

– Мистер Рассел, вам приходилось видеть картины, на которых появляется одно изображение, если взглянуть на них слева, и совсем другое – если посмотреть справа?

– На выставке в Хрустальном дворце. Когда я стоял с одной стороны от картины, там была улыбающаяся женщина, а когда встал с другой, на картине появился хмурый мужчина.

– Кто из них был настоящим? – спросил Де Квинси.

– Оба. В зависимости от того, откуда смотреть.