Инсайдер (ЛП)

– Пожалуй, тебе придется подождать, и ты все узнаешь.

 Она включила свой цифровой диктофон и установила его на блестящую белую поверхность журнального столика.

– Я удивлен, что Логан позволил тебе говорить со мной наедине, – сказал Макс, взглянув на стопку аккуратно сложенных одеял позади нее. Она надеялась, что он не заметит, что они сидели на ее временной кровати – на той, которую Логан разделил с ней прошлой ночью. Она покраснела, вспомнив все те грязные вещи, которые они вытворяли на этом самом диване. Она все еще была чувствительной между ног, и ей нужно было лишь немного сдвинуть их, чтобы вспомнить свои ощущения, когда Логан был глубоко внутри нее.

 – Он не хотел оставлять нас вдвоем, – призналась она. – Но я напомнила ему, что у меня есть работа, и, если он не позволит мне ее делать, то у меня не будет причин остаться здесь.

– Значит, ты уже раскусила его, – сказал Макс с усмешкой. – Он не слишком сложный человек, не так ли?

 Правильно ли выспрашивать у Макса личную информацию о Логане, если она не собиралась включать ее в книгу? Предполагалось, что это будет официальное интервью, но как она могла противиться тому, чтобы узнать побольше о человеке, которого она любила, – как друга – от тех, кто знал его в течение почти половины его жизни?

– Почему ты так говоришь? – спросила она, надеясь, что он не заметит ее энтузиазм.

– У Логана не очень хорошо получается что–то скрывать, поэтому я думаю, что это вполне естественно, что он всегда говорит то, что у него на уме, и демонстрирует свое истинное «я». Я не знаю, как он с этим справляется. Может быть, это потому, что он бас–гитарист, и его не заставляют поддерживать определенную легенду о своей персоне.

 – Так как заставляют тебя?

 Макс пожал плечами.

– Полагаю, да.

– Кто оказывает на тебя максимальное давление? Твоя группа? Фанаты? Ваш менеджер? СМИ?

– Я сам в основном, но да, я чувствую давление со всех сторон.

Тони наклонилась ближе, заинтересованная его неожиданной откровенностью.

– А почему ты требователен к себе в этом вопросе?

– Если я скажу тебе, я уверен, что ты исказишь все так, что я в итоге буду выглядеть плохо.

 Она была удивлена, что его недоверие ранило ее чувства. Она шла на этот эксперимент, ожидая, что ребята будут осторожничать с ней, особенно вначале. Возможно, Логан виноват в том, что она думала, что уже обрела дружбу и доверие. Возможно, то, что он забыл про осторожность и был с ней открытым и честным, было для него более непривычно, чем ей казалось.

– Я никогда этого не сделаю, – сказала Тони, сжав его руку в подтверждение. – Я здесь для того, чтобы написать книгу, которая покажет всех вас в наилучшем свете. Моя цель – показать вас обычными людьми, а не плохими. Или скандальными. Или слабыми. Я хочу показать вас настоящими.

– Это может быть даже хуже, – сказал он.

– Как так?

Он оглянулся, словно искал подходящие слова.

– Когда мир считает тебя тем, кем ты позиционируешь себя на публике, это дает тебе определенную степень защищенности. Таким образом, ты чувствуешь, что критика и ненависть направлены не на тебя – не на настоящего тебя – они направлены на человека, которым они тебя считают, которым ты не являешься. В противном случае… – Он слегка покачал головой, его карие глаза потемнели.

 Она никогда не думала об этой стороне славы. Принимать критику всегда непросто, а чувство, что кто–то ненавидит тебя, полностью деморализует. Она не знала, все ли принимают это так близко к сердцу, но Тони никогда не удавалось пропускать негатив мимо ушей. Он оседал глубоко в ее сердце. Она зацикливалась на любой мелочи, игнорируя все хорошее вокруг. Поэтому она понимала, почему знаменитости нуждаются в отделении жестокого внешнего мира от их повседневной реальности. Но большая часть мира считала этого мужчину луной и звездами, и это должно быть приятно. Разве не так? Или он принимал восхищение только к своей публичной персоне, а не к себе настоящему?

– А как на счет лести? – спросила она. – Ты также отделяешь ее от себя настоящего? Или все же принимаешь ее на свой счет?

  Он повернулся к ней.

– Почему бы нам не начать с вопросов, которые ты приготовила? – сказал он. – Я не готов говорить о личном.

– Я могу отключить диктофон, если не хочешь говорить под запись, – сказала она.

Он покачал головой.

– Просто спроси меня о чем–то другом.

Но подготовленные вопросы казались настолько поверхностными в сравнении с тем, о чем они говорили. Несмотря на это, она продолжила. Сьюзен требует ответы на конкретные вопросы, и Тони нужно сделать свою работу. Как наемный писатель, она понимала, что это будет не ее книга, даже если она поставит на ней свою личную печать.

– Когда ты понял, что хочешь быть певцом?

Макс усмехнулся, часть напряжения спала с его широких плеч, когда он отвечал на вопрос, который ему, несомненно, задавали уже тысячу раз.

– Я никогда не хотел быть певцом, – сказал он. – Я просто хотел играть на гитаре.

– О. – Взгляд Тони упал на повязку на его запястье.

– Группа решила, что из всех нас мой голос был наименее противным для слуха, поэтому они заставили меня петь.

 Наименее противным?