Широкое использование частей Восточных легионов началось осенью 1942 г., когда первые из сформированных в Польше и на Украине батальонов были отправлены на Кавказ и под Сталинград. Создавая командования по подготовке легионов, немцы преследовали двоякую цель. С одной стороны, она была чисто военной: пополнить немецкие части и соединения за счет местных уроженцев, хорошо знакомых с горным театром военных действий. С другой стороны, эта цель была политической, как при создании любого иностранного добровольческого формирования. Ее суть в своей докладной записке «Вопрос о кавказских воинских частях» выразил один из нацистских идеологов Альфред Розенберг. В ней он, в частности, отмечал: «Разграничение племен и народностей Кавказа между собой… облегчило бы немецкому командованию господство над ними… Численность отдельных формирований может определяться военными соображениями, но размещение их среди отдельных народностей — только политическими соображениями… Уже самый факт использования воинской части с целью возрождения противоречий между разными народностями является политическим моментом»{794}.
На этом основании некоторые (прежде всего советские) историки утверждали, что при организации и подготовке частей Восточных легионов в основу системы их боевого применения был положен исключительно политический принцип. А использовались они, как пишет современный российский исследователь В. П. Галицкий, только как «карательные и диверсионно-разведывательные батальоны»{795}. Это верно, но только отчасти. Согласно немецким архивным материалам, большинство батальонов Восточных легионов готовились именно как фронтовые формирования, и применять их собирались соответствующим образом.
С сентября 1942 г. по январь 1943 г. в полосе групп армий «А» и «Б» было задействовано 25 пехотных батальонов Восточных легионов, которые выполняли самые разнообразные боевые задачи наравне с частями Вермахта. Например, в направлении Туапсе наступали 452-й, 781-й туркестанские и 800-й северокавказский батальоны, а также 796-й грузинский и 808-й армянский. Все они действовали в составе различных соединений немецкой 17-й полевой армии, таких как 97-я егерская или 125-я пехотная дивизии. Южнее, в направлении на Сухуми, в составе 4-й горно-егерской дивизии наступал 804-й азербайджанский батальон. Восточнее — в районе Нальчика и Моздока — действовали 805-й, 806-й азербайджанские, а также 795-й грузинский и 809-й армянский батальоны. Они находились в подчинении либо 111-й, либо 50-й пехотных дивизий 1-й немецкой танковой армии. На Астраханском направлении, в составе 16-й моторизованной дивизии, находились 450-й, 782-й и 811-й туркестанские батальоны, сосредоточенные здесь для дальнейшего продвижения в Среднюю Азию и Казахстан. Эти батальоны действовали в основном как пехотные части. Исключение составляли те, которые входили в состав горно-егерских дивизий (804-й азербайджанский, 796-й и II/4-й грузинские){796}. В целом же система подчинения и боевого применения пехотных батальонов Восточных легионов в этот период выглядела следующим образом:
№ батальона
Командир
Численность
Подчинение
Район применения
450-й туркестанский пб[2]
Майор Андреас Майер-Мадер; майор Берген; капитан Кобб
934 «Туркестанца» и 27 немцев
16-я мд 4-й ТА, ГА «Б»; затем 3-й ТКІ-я ТА ГА «А»
На Астраханском направлении (Калмыцкие степи)
782-й туркестанский пб
Обер-лейтенант (позже капитан) Генрих Хайзе
900 «Туркестанцев» и 20 немцев
16-я мд (см. выше)
На Астраханском направлении (Калмыцкие степи)
811-й туркестанский пб[3]
Майор Курт
820 «Туркестанцев» и 30 немцев
16-я мд (см. выше)
На Астраханском направлении (Калмыцкие степи)
452-й туркестанский пб
Капитан Фридрих Бауман
938 «Туркестанцев» и 12 немцев
97-я егд XLIVAK 1-й ТА ГА «А»
Район Туапсе
781-й туркестанский пб
Капитан Карл Негш
902 «туркестанца» и 28 немцев
101-я егд XLIV AK 1-й ТА ГА «А»
Район Туапсе
1/370-й туркестанский пб
Обер-лейтенант Эрнст Рихтер
928 «туркестанцев» и 41 немец
370-я пд LII АК 1-й ТА ГА «А»
Район Нальчика и Моздока