Иностранец на Мадейре

Самый знаменитый сын Мадейры – это, понятное дело, Криштиану Рональду. Но местная знаменитость номер два, наверное, это все же Нини Андраде Сильва, признанная недавно одной из десяти самых выдающихся португальцев современности и завоевавшая всемирную известность как дизайнер интерьеров.

Когда мы встретились с ней впервые, моя жена прошептала: «Какое русское лицо!» Ну да, действительно, есть такой северорусский тип. Дивные золотые волосы, голубые глаза. «И даже нос у нее русский», – утверждает моя Света, хотя я ничего особенно русского в нем не увидел. И вообще, Нини могла бы быть и шведкой, и эстонкой, и немкой, но на кого она меньше всего похожа, так это на португалку. По крайней мере, в нашем обычном представлении о типичной внешности жителей этой страны. А она именно что чистокровная португалка; наверное, кельтские гены в ней взыграли, как, впрочем, бывает здесь довольно часто. Сама Нини сказала: «Меня часто принимают за русскую». Ей это кажется забавным, тем более что она, объездившая не то что полмира, а почти весь белый свет, как раз в России ни разу не бывала, что считает большим своим упущением и надеется его исправить в обозримом будущем. «Зато сейчас у меня крупный русский клиент, его зовут Михаил».

Мы с ней обедаем в знаменитом кафе «Атенау» («Athenau»), о котором я уже упоминал. Это совершенно особое заведение, и сейчас я собираюсь открыть своим читателям его тайну, о которой и не подозревают туристы, прочитавшие какие угодно другие путеводители по Мадейре и Португалии.

Тайна вот в чем. Еще в ХIХ веке здесь образовался закрытый частный клуб нарождающегося мадерьянского среднего класса и интеллигенции (более известен другой, Фуншальский клуб – Clube Funchaliense, – расположенный на улице Ферейруш). И в этом качестве «Ahtenau» играл важную роль в истории города и острова, здесь формировалось местное общественное мнение. Так вот. Клуба здесь давно нет, и на его месте под тем же названием существует это открытое для всех и каждого простенькое на первый взгляд кафе. Здесь хорошо, но без претензий, кормят, но этим на Мадейре никого не удивишь. Тайна в другом: каким-то мистическим образом негласный клуб мадерьянской интеллигенции продолжает здесь функционировать. Даже за время нашего делового и поневоле торопливого обеда с Нини мы повстречали здесь депутата Европарламента от Мадейры, крупного историка, предпринимателя – владельца магазина, издателя главного культурного журнала, одного из главных мадерьянских поэтов, дочь знаменитого португальского писателя и бог знает кого еще, – Нини не со всеми смогла меня познакомить. Зато ее знали здесь, кажется, все – от официанток и поваров до посетителей, которые один за другим подходили к Нини целоваться.

Я, как всегда, с удовольствием поедал очередное филе Эшпады с в меру пикантным рисом, окрашенным благодаря ароматным травам в оранжевый цвет, и наблюдал за тем, насколько узок круг островной элиты.

Нини пришла на обед в своей фирменной майке с надписью: «Garouta do Calhau» – «Девочка камней». Так называется созданный ею благотворительный фонд. Причем пятая буква в слове Garouta – «u» – перечеркнута жирным красным крестом. Так, объясняет мне Нини, во времена ее детства учителя исправляли ошибки. Дети из бедных, не очень грамотных семей частенько делали грубую ошибку: вставляли в слово «гарута», «девочка», лишнюю букву. Девчонки, бегавшие босиком по камешкам на морском берегу и танцевавшие на гальке для иностранцев в надежде, что за это им хоть что-то перепадет и им не придется ложиться спать голодными. Поэтому таких девочек без будущего и прозвали девочками камней.

Нини гордится, что она изменила смысл этой идиомы в португальском языке. Раньше прозвание это имело явно пренебрежительный, презрительный характер. Теперь же в нем звучит человеческое сочувствие. Вот чего добился ее благотворительный фонд, помимо того, что ему удалось практически помочь множеству таких, казалось бы, обреченных на прозябание детей получить образование и перспективу в жизни.

«Но что за имя – Нини? – спрашиваю я. – Вроде бы его в Португалии не существует».

«Меня официально, юридически зовут Изабель, но об этом мало кто знает, – говорит она. – В детстве я почему-то отказывалась на это свое имя откликаться. „Изабель!“ – звали родители, а я отвечала: „Ни-ни!“ Упрямая будет девушка, решили родители, всегда будет добиваться своего. И сдались, согласились звать меня Нини. Но вообще мне кажется, что я родилась дизайнером. Как-то это стало само собой очевидно».

Когда Нини Андраде попросила у правительства стипендию для обучения этой профессии, ей отказали. «Не видим смысла в подготовке кадров по такой специальности», – сообщили ей. Дизайнеров в то время в Португалии практически не было. Никто даже толком не понимал, что это такое. Сегодня же в одной только компании Нини работает около ста человек в Португалии и десятки людей – в других странах мира.