Иностранец на Мадейре

Но вот на Мадейре в наши дни мой в высшей степени просвещенный и осведомленный обозреватель говорит: «Партия. Партия заплатит». Машинально: так же все говорят. Для подавляющего большинства мадерьянцев партия на острове всегда была одна-единственная. Остальные существовали на бумаге, но не имели никакого значения. Но, кажется, этому приходит конец. И это правильно, это здор'oво, с ударением на втором слоге. Хотя симпатичного и обаятельного дона Мигеля жаль. Но что поделаешь…

Кстати, моя ирландская приятельница Ким рассказывает, что одно время тесно общалась с доном Мигелем, поскольку дружила с его тогдашней подругой Элизабет. Бывала у него дома регулярно и поражалась тому, как скромно мэр живет. Ничуть не лучше владельца какого-нибудь магазина или ресторана средней руки. И вообще – ни малейших следов коррупции. Правда, есть еще знаменитая семейная усадьба-кинта, доставшаяся по наследству… Но с кинтами часто больше расходов, чем доходов, и большая головная боль… Теперь, правда, у дона Мигеля новая любовь, молодая и очень красивая. Но если бы вы видели, какой он сам голливудский красавец в свои 53 года! Посмотрите в интернете на его фотографии с Софией Фернандеш… Причем фотографии не передают эффекта, который производит с близкого расстояния пронзительный взгляд его голубых глаз. И квартирой он тоже теперь обзавелся пошикарней. Но на это он заработал уже в частном секторе, где, надо думать, связи ему сильно помогают.

Так что не надо преувеличивать. Есть и коррупция, есть и система связей. Но чтобы «удушающая»? Ну, нет… Как же тогда назвать то, что происходит в некоторых восточно-европейских странах?

Как бы там ни было, у авторитарных тенденций есть мощный сдерживающий фактор: Лиссабон. Там-то уж подлинная демократия, свобода и плюрализм. Уж в тамошних газетах и Жардиму, и его партии достается по полной и регулярно. Местная «Диариу ди Нотисиаш» тоже может иногда что-то такое нелицеприятное напечатать, но у нее с президентом все же есть некое неписаное джентльменское соглашение, устанавливающее границы допустимой критики. А президент, в свою очередь, не может журналистов газеты уж слишком гнобить. И владельцы, английская семья Блэнди, газетой от него защищаются. Причем, как уверили меня журналисты, англичане в редакционные вопросы никогда не вмешиваются. Но приятно иметь некий «занесенный меч»: если объявишь нам войну, то берегись… Происходит эдакий танец вокруг друг друга с периодическим наступанием на ноги. А вот лиссабонские СМИ врезают без всяких сдерживающих ограничителей. Местная интеллигенция читает это все в Интернете и друг другу (да и мне иногда) пересказывает… Может, и хотел бы Жардим стать мадерьянским Салазаром, да кишка тонка, и Лиссабон не позволит. Несмотря на то что острову предоставлена широчайшая автономия, есть предел, за который португальское правительство зайти не позволит. Может, поэтому и мечтал Жардим когда-то о независимости острова… Но тому не бывать.

И кстати, Сэм пишет в завершении своей рецензии на книгу «Плавучая куча…», что если бы Питер Рой владел португальским языком, то, даже просто читая лиссабонскую прессу, гораздо глубже понял бы все про Мадейру и ее жителей, и книга его тогда могла стать не кучей бешеной ругани, а серьезной, глубокой критикой.

Теперь о католической церкви. Это правда, что она – все еще большая сила на острове. И это, опять же, и хорошо и плохо. Хорошо, потому что церковь поддерживает нравственность в обществе, помогает бедным и не дает власть имущим совсем распуститься. Плохо потому, что способствует искусственной консервации статуса-кво, сдерживает прогресс. В частности, это выражалось и в том, что, неизменно поддерживая социал-демократов и лично президента Жардима, церковь несет большую долю ответственности за то, что остров почти остановился в своем политическом развитии.

Классовая система. Да, она присутствует. Причем созрела уже до степени лицемерия. Когда виду не подают, но… Со всеми знакомыми дамами принято со второй встречи целоваться (что мне очень нравится, знакомые у меня в основном очень симпатичные). Но не с женщинами, находящимися явно ниже тебя по социальному статусу. Причем хороший тон – им вежливо улыбаться. Спрашивать: туду байн? Все хорошо? Даже можно поинтересоваться делами семьи. Коробочку конфет подарить на Рождество. Но целоваться – ни-ни!

Мало того, тут подруга Филипа нас просветила. Мы, оказывается, чуть не попали впросак. Заочно, к счастью, назвали нашу чудесную квартирную хозяйку «сеньорой Лурдеш». Филипа замахала на нас руками: что вы, что вы, так говорить нельзя! А как надо? Только – дона! Дона Лурдеш! А сеньора – это так к уборщице надо обращаться.

А ведь словарь этого не подскажет. Там это синонимы: и то и другое значит «госпожа». Ан нет, госпожи, оказывается, бывают разные.