Инопланетянка (или: No Fate)

– Клира! Ап!- Или не 'Ап' – может, там было какое-то иное короткое и похожее слово – я толком не понял, но кобылица – та поняла его прекрасно, мгновенно собралась, и – как сорвавшаяся пружина, молнией взлетела через оградку… Лёд затрещал под тяжестью массивного тела, опустившегося с двухметровой высоты – кобылица, не останавливаясь, отбежала дальше – почти на середину реки и помчалась вдоль русла. Жеребец сначала опешил от неожиданности – по-видимому, ему совсем не приходил в голову такой способ бегства, затем обиженно заржал и помчался вдоль берега. Ржание его было, по-видимому, воспринято, как призывное – кобылица остановилась. Тяжело дыша и дрожа всем телом, бедняга тревожно оглядывалась по сторонам, ища не то преследователя, не то – спасителя… Может, и сама не знала, кого бы ей хотелось больше… 'Шотландец' устало опустился возле парапета, держась рукой за сердце и тяжело дыша. 'Интересно, кто больше устал – он или они?',- подумал я. Кобылица остановилась совсем недалеко от моста. Берег здесь поднимался где-то до трёх, а сам мост – до четырёх метров надо льдом. Добежав до своей избранницы, Иво остановился. Он тяжело и грозно дышал, борода была совершенно мокрой и вся морда – в клочьях пены. 'Долго же ты, дружище, бегал…'- подумал я. Слегка отдышавшись, Иво начал соображать, как бы ему спуститься на лёд. Нетерпение его росло: он даже попробовал передними ногами встать на парапет, готовясь к прыжку…

– Иво!- Снова выдохнул 'шотландец', встал и поковылял за ним, продолжая держаться за сердце. По-видимому – сообразил, что, если Иво, весивший, похоже, раза в полтора-два больше своей подруги, сиганёт вниз здесь – с трёх-четырёхметровой высоты – то треском льда дело не закончится… Иво не прыгнул. Нельзя сказать, чтобы он как-то отреагировал на призывы 'шотландца' – скорее, просто инстинкт самосохранения заставил его задуматься. Жеребец начал прохаживаться вдоль берега, по-прежнему периодически всхрапывая и поглядывая на подругу. Сначала он верно прикинул, что спуститься на лёд проще там, где прыгнула она – ниже всё-таки. Но – там был 'шотландец', встреча с которым, по-видимому, никак не входила в планы Иво. И, кроме того – возвращаясь туда, он удалялся от подруги, что ему тоже не очень-то нравилось… Не говоря уже о том, что своим возвращением он как бы признавал перед всеми присутствующими свою опрометчивость во время своей последней погони вдоль берега… А это для всякого жеребца – тяжкая задача… В результате он, не сделав и десяти шагов, оглянулся на подругу, требовательно заржал (от чего она задрожала ещё сильнее) и повернул обратно к мосту. Мне стало не по себе: согласитесь, страшновато оказаться на пути такого самца, когда он одержим идеей добраться, наконец, до столь уже близкой и столь очаровательной самочки… Иво остановился буквально в двух шагах от меня. Замерев, я рассматривал его. Страх проходил, и мне понемногу становилось его жаль: ведь столько усилий – и даром… Жеребец хрипел, закатывая глаза, задние ноги его дрожали. Я подумал даже, что он не решился прыгнуть, может, просто из-за смертельной усталости…

– Иво!- Вдруг тихонько как-то – не призывно, а просто и приветливо, позвал я. Почему – сам не знаю… Может, просто жаль стало 'шотландца'… Иво повернул голову. Мне показалось… Не знаю, может ли такое быть, но мне показалось, что глаза его искали сочувствия… Или даже – молили о сочувствии.

– Иво…- позвал я снова и протянул руку. Страшно было, не скрою – я прекрасно понимал, что любое, совершенно не относящееся к делу событие может 'вдруг', совершенно неожиданно и непредсказуемо изменить поведение 'неудавшегося любовника'. Понимал, что агрессию жеребца удержать невероятно трудно даже очень опытному ковбою – обо мне же, совершенно заурядном городском жителе, даже говорить смешно… Понимал это, по-видимому, и 'профессор': попытавшись выдавить из себя сиплый крик типа 'что Вы делаете!' и потерпев неудачу, он махнул рукой и буквально 'пополз' к нам. Жеребец тем временем настороженно приближался… Его мокрая морда коснулась моей руки. Я, как мог, осторожно, провёл пальцами по его физиономии, лихорадочно соображая, нет ли у этих тварей чего-то подобного 'центру подчинения', имеющемуся у волчьих, и, если есть – имею ли я право к нему прикоснуться: если 'да' – можно сказать, дело в шляпе… А вот если 'нет'… тут мне не позавидуешь: весь свой гнев на сегодняшние неудачи он тут же выместит на мне… Я с содроганием поглядывал на массивные копыта, каждое из которых 'в одно касание' могло запросто снести половину моей головы… Иво, подрагивая, приближался. Я заглянул в его глаза: 'Несчастное животное…',- мелькнула мысль.

– Бедняга,- произнёс я вслух. Иво насторожился: незнакомый голос, незнакомое слово… Я продолжал гладить рукой его мокрую морду, и вдруг, совершенно для себя неожиданно, прижался к ней щекой… 'Бедняга,- думал я.- Как я тебя понимаю…'.