Инопланетяне в отражении

— Я вот подумал, — задумчиво сказал я, — если мои довольно совершенные корабли оказались столь бесполезны против дредноутов, то что ждёт нас в войне с груддингами? Ведь все наши корабли такие же в принципе, маленькие и слабые, а у них корабли гиганты. Мы пошли по пути замены металлов всё более и более дорогими материалами, более прочными, более тугоплавкими, но стоимость монокристаллов стали 960 просто невероятно велика.

— Честно? Нас ждёт поражение, таково моё мнение, мы по брыкаемся так лет сто двести, но наши маленькие корабли просто в разных весовых категориях с дредноутами груддингов, они слишком дорогие и слабые.

— И давно вы поняли это?

— Ещё лет десять назад, задолго до войны, но тогда я не думал, что они нападут, хотя это конечно просто игра, и если в ней большие корабли давят маленькие, это не доказательство. Но смотрите сами, ход боевых действий, наши поражения.

— Наши поражения можно объяснить иначе, — вступился Марк, — враг сконцентрировал огромные силы на направлении главных ударов, а мы были не готовы. Соотношение сил было сто к одному, вот причина поражений, а сейчас, через несколько месяцев, когда наши силы будут перегруппированы, мы зададим им жару.

— А био корабли такие бестолковые, — заметила Джейн, — они просто ничего не смогли сделать, даже подобраться на расстояние выстрела. Значит сообщество концента не угроза нам.

— Оборонить планету от кораблей био сообщества легко, куда тяжелее выжечь врага после того как он закопается в свои глубокие норы в литосфере и на дне океанов. — Но это давно всем известно.

— Так что мы будем делать на голубой планете? — Снова вернул в прежнее русло разговор я. — Мне не хотелось бы просто геройски погибнуть.

— А что мы можем сделать? Дезертировать? — Спросил капитан, — это тоже не выход, и едва ли искусственный интеллект корабля послушает нас в этом случае. За дезертирство на поле боя одно наказание, тем более теперь, смертная казнь.

— Но мы должны как-то предупредить…

— Кого? Генеральный штаб?

— Я писал, там все всё знают, они знают, что мы проиграем. Они уже тысячи раз прокручивали подобные сражения на симуляторах.

— Но мы ведь воевали с ними раньше, и почти всегда побеждали!

— Были только локальные конфликты, мы быстренько перебрасывали со всех соседних систем сотни кораблей, а груддинги сделать это не могли, по причине низкой скорости их дредноутов. И мы побеждали числом, когда против каждого вражеского дредноута было двадцать наших кораблей. Но теперь всё не так, они наступают по широкому фронту, нам придётся оборонять тысячи систем одновременно, и у нас не хватает, не хватит кораблей.

— Тогда мы вымрем?

— Не думаю, думаю, они сделают нас своим сателлитом, оставят нам несколько звёздных систем, и заставят нас работать на их науку, поделиться всеми знаниями, что мы обладаем. И мы станем их рабами, навечно, или надолго.

— Мы победим, — упрямо промычал Марк, — надо верить в нашу науку, в наши корабли.

— И это говорит человек, цивилизация которого едва вышла в космос, в то время как остальные уже вовсю воюют, — пожурила Джейн.

— Он в принципе прав, — поддержал его я, — мы должны верить в генеральный штаб, в наш вид, в нас, и в нашу пусть не лёгкую, но победу.

— Что ж, довольно о политике, предлагаю продолжить игру, и там мы посмотрим, победите вы или нет господа. — Отметил капитан.

— Хорошо, продолжим.

— Только учтите господин старший лейтенант, вы напали на меня, объявили мне войну, и я вам это так просто с рук не спущу, лет через пять десять ждите ответного удара.

— Жду.

— И кстати, хотел сказать, с вашей стороны было большой ошибкой бить всеми силами в мой флагманский линкор, так как он имел наилучшее бронирование из всех кораблей, и даже для самой мощной пушки с аннигиляционным боеприпасом, броня толщиной в 120 метров в стали достойна. Куда разумнее было бы попытаться уничтожить более лёгкие мои корабли.

— Возможно, я учту ваш совет.