Иномирец

– Что ж, в путь, милейшие господа и дамы! – призвал Николас, и компания отправилась в герцогские конюшни. Там каждому подобрали породистого скакуна с удобными седлами и еще двух коней навьючили тюками с провизией и ружьями. Сопровождала знать целая команда конных гвардейцев, а на всем пути от дворца до березового леса в нескольких километрах от города были выставлены усиленные патрули охраны. С одной стороны, такая защита не могла не радовать, но с другой – вызывала у Виктора смущение. Ему постоянно казалось, что еще немного, вот-вот, и их с Дашей поймают на лжи, и доблестные стражи в мгновение ока превратятся в бесчувственных тюремных конвоиров.

Но дорога оказалась более чем спокойной. Несмотря на то что улицы все еще были битком набиты гуляками, народ заблаговременно расступался, когда им наперерез шла колонна знатных всадников. А за пределами города коней так и вовсе пустили в галоп, так сказать, размять лошадям мышцы и устроить дружеские скачки. Разумеется, последним к финишу пришел не владеющий мастерством наездника Виктор. Первой, как ни странно, прибыла Даша, но, по всей видимости, лидирующий в этой гонке Николас просто дал представительнице слабого пола возможность обскакать его, хотя он мог этого и не делать. И девушка это скорее всего прекрасно понимала.

Голая холмистая местность резко сменилась равнинным березовым лесом. Вдалеке виднелся острый горный кряж, а на западе ярко блестело в полуденных солнечных лучах необъятное море, из-за горизонта которого зловеще выглядывала шапка газового гиганта Акемо. Виктор все никак не мог привыкнуть к мысли о том, что он находится не на полноценной планете, а всего лишь на крохотной луне.

Широкую поляну с разбитым на ней лагерем было видно издалека. Среди кучи палаток сновали туда-сюда два десятка человек; одни сидели у костра, вторые чистили свое оружие, третьи просто наслаждались вылазкой на природу – душевно беседовали и поедали закуски. Чуть поодаль от лагеря находились ставка стражи и, по совместительству, импровизированные временные конюшня и псарня, где ждали своего часа разномастные охотничьи собаки, в большинстве своем рыжие и черно-белые спаниели.

Спешившись, адмирал и его команда направились к костру, где, как выяснилось, рассказывал свои охотничьи истории из юности сам герцог, и никто не смел его перебивать. Компания остановилась неподалеку, ожидая окончания рассказа.

– …и тут – бам! – выскакивает из-за сосен здоровенный рогатый секач. У него мало того что клыки размером с саблю, так еще и вся голова усеяна острыми как ножи наростами. Такой боднет – и пиши пропало! А ружья-то в те времена были лишь у каждого пятого, а остальные брали с собой рычаговые самострелы. Вот и у меня такой был. Короче, выскакивает секач и грозится на меня напасть, неумолимо двигаясь в мою сторону. Я, еще даже не имеющий бороды, вскидываю самострел и, не целясь, выпускаю болт. Не знаю, что мной тогда двигало, но действие сие оказалось максимально безрассудным. Выстрелив, я со страху зажмурил глаза и уже стал молиться всем известным мне богам, как вдруг услышал глухой шлепок, а следом за ним – звук падающей в траву туши. Открываю, значит, глаза и вижу: кабан с болтом точно посередине глаз лежит в двух шагах от меня, и лишь лапы бьются в конвульсиях. А Император, мой охотничий пес, ту охоту так и не пережил. Эх… о, Николас, друг мой!

Герцог, облаченный в темно-зеленые брюки и куртку, скинул с головы капюшон и крепко обнял адмирала. Шарп немедленно познакомил семейство Берков со всеми сидящими вокруг костра и с самим Гербертом Чариззом. Его светлость явно обрадовался знакомству, хотя и заметил, что они уже вроде бы встречались, но это было либо очень давно, либо совсем уж мимолетно.

Среди всех знатных персон герцог казался самым простым в обращении, и это Виктора несказанно удивило. Он воочию убедился в том, что про него говорят, и проникся к этому поистине великому человеку крепким мужским уважением.

Его светлость вкратце объяснил правила охоты тем, кто в ней ни разу участия не принимал. Каждый охотник должен был вооружиться ружьем и в составе группы на конях обследовать лес в поисках преимущественно тетеревов, лис и кабанов. Вперед всегда посылались собаки, которые не оставляли дикому зверю никаких шансов на спасение. В общем, вся суть нынешней охоты сводилась к приятной конной прогулке по лесу, где стрелять приходилось далеко не всегда.