Иномирец (СИ)

За пределы солнечной системы «Тахион» действительно не выходил. До трагической гибели звездолета «Алмаз» рубежом выхода из режима сверхсвет считалась лунная орбита. Но после катастрофы условную границу выхода из прыжка для всех сверхсветовых космических кораблей перенесли за орбиту Марса, и сроки экспедиций, отправляющихся к звездам, существенно удлинились за счет досветового прохода через солнечную систему. Космические корабли проекта «Параллель» тоже подчинялись общему правилу, но для них оно работало только в одну сторону. Миновав орбиту Марса звездолеты прыгали в открытый космос, разворачивались и шли на сверхсветовой скорости до самой Земли, прошивая ее насквозь.

— Есть такая история, — сказал смущенный Саша и посмотрел на Климовича. Тот одобрительно кивнул. Саша поерзал на месте. Он не знал, как рассказывать байку человеку, который их профессионально сортирует по степени правдивости. Обычно старательно напуганные несколько раз за вечер новички к кульминационному моменту замирали с открытым ртом. После «Сказки на ночь» человека поили чем-нибудь алкогольным и оставляли в покое, ибо теперь считался он посвященным и неприкосновенным. А Илья смотрел на пилота изучающее, как на подопытного кролика. Такого в Сашиной практике еще не встречалось. Да и байку он рассказывал всего один раз, поскольку чаще находился в экипаже кто-нибудь постарше и поопытнее, кому и поручалась эта ответственная миссия.

— В общем… Ты знаешь, кто первым вышел за пределы Солнечной системы? — спросил пилот.

— Конечно. Аркадий Завалин, — без запинки ответил Илья.

Имя этого человека было известно не меньше, чем имя первого космонавта планеты Земля.

— Космический корабль назывался «Азимут». Он впервые совершил сверхсветовой прыжок. Все правильно? — уточнил Илья.

— Да. Это то, что все знают. Но говорят, до «Азимута» был другой корабль.

— Помню, помню, — подхватил Илья, — автопилотируемый. После того, как он вернулся, вроде бы и решились человека отправить.

— Нет. В том-то и дело, что не автопилотируемый, — Саша оглянулся на Климовича, — знаешь, Коля, давай лучше ты рассказывай. Во-первых, ты старше, а во-вторых, Илья так на меня смотрит, что я себя идиотом чувствую, а не космическим волком.

— Да ты что! — воскликнул Илья. — Я уже выгорел весь изнутри от любопытства! Это у меня привычка с умной рожей застывать, чтобы неуравновешенные личности всякие не спрашивали каждую минуту: «А вы, правда, ученый? А вы мне верите? Нет, честно верите?» Если хотите — я глаза закрою и вообще спиной сяду, только расскажите! — взмолился он.

— Не тот нынче первопроходец пошел, ох не тот… да, Санек? — вдруг улыбнулся Шевцов. — Давай, Коля, если и ты не справишься, я сам скажу. Будет несмываемый позор: в присутствии летуна и десанта док новичкам байки травит, каково?

Илья первый раз увидел его улыбающимся.

— Да ладно, — отмахнулся Коля Климович, — расскажешь и расскажешь. Выпендриваться хорошо, когда экипаж — человек шестьдесят, и процентов на тридцать состоит из прекрасной половины человечества. А тут… Короче, до Завалина в сверхсвет ушел другой звездолет. Говорят, у военных был свой проект, опередивший общеизвестный «Азимут». Как звездолет называется — никто, естественно не знает, но вроде бы тоже одноместный. Имя пилота держалось в секрете. Он не вернулся. Слыхал про Летучих Голландцев? — спросил Николай.

— Конечно, — широко улыбнулся Илья, — у меня их несколько в коллекции. Но все — морские.

— Тяжело с тобой, Саша прав, — покачал головой Климович. — Обычно все говорят — нет. Так вот. Через несколько лет звездолет вдруг вышел на связь. Вернее, от него дошел, наконец, сигнал. И якобы в сообщении говорилось, что из-за ошибок в расчетах звездолет несет прямо в черную дыру. Про черные дыры тоже все знаешь? — безнадежно вздохнул Климович.

— Нет, вот как раз про них — очень мало. В общих чертах из школьного курса физики, — уточнил Илья. — Гигантская масса, свет не может вырваться с поверхности, понятие времени теряет смысл, ну и все в таком духе.