Иномирец

– Кхм, – откашлялся фальшивый граф. – Ну я горд тем, что оказался победителем на вчерашнем турнире. Но главной наградой для меня стала именно помолвка с дочерью его светлости Герберта Чаризза! Я пока еще ее не видел, но уверен, что мы станем с ней отличной парой. У нас будет много детей и внуков. Каждый из них вырастет славным авельонцем и будет служить на благо родины, отечества и всех вас! Ведь именно вы и являетесь нашим герцогством. Не города и крепости, не леса и горы, не реки и озера. Авельон – это вы! И каждый из вас – это одно маленькое колечко в большой непробиваемой кольчуге. Держитесь друг за друга крепче, и ни один клинок не пробьет нашу веру в будущее, стабильность настоящего и почтение к прошлому! Славься, народ Авельона!

Хоть речь Виктора не была запланированной, зрителям она очень понравилась, и новая порция одобрения не заставила себя долго ждать. Горожане радостно галдели и продолжали приносить подарки, но не отрывая их с трудом от сердца, а трепетно отдавая графу самое лучшее с абсолютно счастливым выражением лиц. Виктор, растроганный подобным поведением, даже пустил скупую мужскую слезу по своей загримированной и заклеенной ненастоящей бородой щеке. Происходящее вокруг казалось ему какой-то вымышленной утопией, но как только он вспоминал о ситуации за стенами города или, напротив, внутри того же герцогского дворца, все становилось на свои места, а горожане снова казались не осчастливленными жителями, а просто обманутыми и не знающими всей правды простолюдинами. Но Виктор не осуждал Герберта за то, что его народ остается в неведении о многих неприятных вещах, таких, как грабители-болотники или насквозь коррумпированная власть – ведь счастливыми людьми управлять гораздо легче, чем обеспокоенными и недовольными.

Закончив с выступлением, виновник торжества в сопровождении герцога и его свиты вернулся обратно на банкет. К этому моменту празднично украшенный главный зал уже был полон старых гостей, а новые стекались во дворец десятками, если не сотнями. Многие из них приходили просто отдать дань уважения герцогу и его будущему зятю, оставляли какой-нибудь подарок и отправлялись восвояси, но некоторые планировали остаться на время всего гуляния, до самого конца. А так как свадьба – это праздник далеко не однодневный, вселенских масштабов дворянская попойка могла затянуться на долгие, долгие дни, а возможно, и недели. Как сказал Герберт, могло случиться абсолютно все что угодно.

Виктор решил, что опасность разоблачения с прибытием новых гостей многократно возросла, а потому старался прятать свое лицо, опускать взгляд или скрываться за телом герцога. Его единственным преимуществом было то, что все те, кто будут на него смотреть, вряд ли станут ожидать подлой подмены, не видя в этом ни малейшего смысла, а потому скорее всего попросту убедят самих себя, что разница между старым Берком и нынешним им попросту почудилась. Все эти мысли о возможном провале операции снова заставляли Виктора нервничать, а Даши, которая могла бы его успокоить, как назло, все не было и не было. Адмирал, к слову, тоже появляться на банкете не спешил, отчего в душу иномирца стали закрадываться не самые приятные фантазии, которые он тут же гнал от себя прочь.

В центре зала стояла самая огромная пирамида из бокалов с шампанским, которую только Виктор когда-либо видел. Несколько десятков человек окружили ее, взявшись за руки, и не смогли это сооружение полностью обхватить. Каждый слой бокалов немного уменьшался, поднимаясь вверх, а самый последний элемент пирамиды почти задевал высоченный потолок. А те самые фениксы, что зажигали свечи на люстрах, выхватывали бокалы из абсолютно неожиданных мест и разносили их всем, кто еще не получил свою порцию игристого напитка. И в каком бы месте услужливые птицы не нарушали целостность пирамиды, она не рушилась и даже не шаталась. Хотя один из слуг громко объявил о том, что трогать этот монумент очень нежелательно, потому что фениксы, во-первых, обучены этому с самого рождения, а, во-вторых, используют для равновесия пирамиды шампанского кое-какие чары.

Пока Виктор, от изумления проглотив язык, наблюдал за происходящим, перед ним запорхала одна из волшебных оранжевых птиц. Она протянула иномирцу бокал и стала смиренно ожидать, пока тот примет подношение. Как только Виктор забрал напиток и кивком поблагодарил феникса, птичка улетела под свод.