Иномирец

— Давайте немного поговорим о вас, а затем я расскажу, для чего я вас сюда пригласил, — ободряюще улыбнулся Дербенев. — Как вам пришла в голову мысль взяться за уфологию, Илья Владимирович? Конечно, направление очень интересное, я бы даже сказал завораживающее, но до сих пор никому из серьезных ученых не приходило в голову им профессионально заниматься. Вы сами тоже начинали работать в рамках официальной гуманитарной науки. И вдруг — такой неожиданный поворот. Вы меня совершено заинтриговали. И дело тут не только в моих служебных обязанностях.

Олег Сергеевич замолчал и перевоплотился в увлеченного слушателя.

— Мысль пришла в процессе работы над кандидатской диссертацией, — сказал Илья и кашлянул, не зная, какого ответа от него ждут на самом деле. Лучше бы Дербенев сначала рассказал, чем вызван его искренний интерес как раз в пределах служебных обязанностей.

— «Стратегия прогресса через призму субъективного фактора», если не ошибаюсь? — без запинки произнес Дербенев, щегольнув осведомленностью.

— Да, верно.

— Диссертация и уфология… Где же связь?

— Н-ну… Это не прямая связь. В историческом разделе диссертационной работы я затронул тему религии, которая прежде чем отмереть прошла этапы развития от поклонения силам природы до идолопоклонничества в эпоху ранней средневековой индустриализации. И только попытка систематизации и приведения верований к общему знаменателю в виде монотеизма окончательно размыла основные понятия и привела к упадку религиозных институтов.

Илья увлекся. Спинка стула перестала давить на лопатки. Солнце рискнуло бросить в кабинет ярко-желтый луч, но жалюзи на окнах с легким шелестом повернули ламели, посчитав дерзость светила неуместной.

— Поскольку в моей научной работе большое значение придавалось влиянию субъективных факторов на развитие общества, — продолжал Илья, — период упадка религии я почти не затрагивал, а вот рассвет идолопоклонничества, особенно позднего, изучал довольно подробно. Объекты поклонения сместились из области стихий в область орудий труда. И соответственно, центры поклонения тоже начали смещаться географически, концентрируясь в районах с развитой промышленностью. Это очень любопытная часть нашей истории, Олег Сергеевич, и очень самобытная. Откровенно говоря, мне не пригодилась большая часть информации. В диссертации этому посвящен небольшой раздел. Но в процессе работы я впервые наткнулся на описания фантомных объектов. Самых настоящих неопознанных объектов, еще тогда, много веков назад! Сначала я не придал этому значения. Я ошибочно отнес найденное описание НФО к области рекламы и психологии продаж. Я его принял за один из ранних примеров привлечения внимания потребителя к продукту. Все необычное как бы «останавливает взгляд». То, что современные менеджеры преподносят потребителям как набор новых функций и свойств, древние служители культа преподносили как чудо. Привлекали сторонников. И в том, и в другом случае эффект воздействия на массы людей одинаков… По крайней мере, сначала я пришел именно к такому выводу. Ну а потом знакомый аспирант кафедры психиатрии медицинского факультета рассказал мне о пациенте, который якобы увидел на поверхности озера Байкал старинный замок. Случайный разговор… Мы просто оказались в одной компании…

Илья вдруг замолчал, соображая, не наговорил ли чего лишнего. Утром, собираясь на встречу, он десять раз повторил себе, что будет контролировать каждое слово, вести себя сдержанно и с достоинством. Ненадолго же его хватило.

— Вы сравнили описание НФО из древнего религиозного источника с описанием того пациента? — подсказал Олег Сергеевич.

— Да, — кивнул Илья, — представьте себе мое удивление, когда они совпали. То есть не совсем конечно, присутствовала некоторая разница в деталях. В обоих случаях эмоциональная окраска преобладала над четкостью изложения. Но вот место появления миража и местоположение наблюдателя совпали практически метр в метр! По описанию получалось, что наблюдатель находился на острове Ольхон. Это географический центр озера Байкал, — смущенно пояснил Илья.

Ему с самого начала казалось, что собеседник знает о нем все. Илья испытывал странное чувство неловкости за ненужные уточнения, не мог понять, в какой степени Дербеневу нужны подробности и слегка нервничал. Даже слегка перенервничал, потому что неожиданно для самого себя отважно заявил:

— Мне будет легче, если вы будете задавать конкретные вопросы, Олег Сергеевич. Об уфологии и всем, что с ней прямо или косвенно связано я могу говорить очень долго. Боюсь, наша беседа затянется.

Дербенев откинулся на спинку своего кресла и некоторое время разглядывал побледневшего собеседника.

— Хорошо, — произнес он, наконец. — Принимается, Илья Владимирович. Давайте поговорим о том, какие направления и методики вы считаете в современной уфологии наиболее перспективными.