Иномерники

– Все, Роман, большего от тебя добиться я не могу. Ты… – Она растерянно посмотрела на всех своих подручных по очереди, и те определенно прятали от нее глаза, отворачивались. – Ты конченый человек, если с такими данными собираешься сунуться в Ад. Это будет убийство.

– Запрещаешь? – спросил Ромка. Но при этом за собой заметил, что вовсе не волнуется.

– Не запрещаю, но тренинги закрываю. Отдохни пару дней, а потом… Пусть кто-нибудь еще решает, я – не могу. – Она неожиданно криво усмехнулась, чего за ней раньше не наблюдалось, наверное, научилась у Веселкиной. – Кстати, в ангар доставили новый параскаф, на котором ты должен… Хотя, может быть, еще и не полетишь.

И как бы он ни устал, каким бы измотанным ни был, а все же потащился в ангар. Не в прежний, как оказалось, с прежним постом техподдержки на застекленном балкончике, а в новый, о котором он раньше и не подозревал. Кажется, его построили, пока он в Москву на операцию отбывал.

Там было тихо. Лишь горели малые светильнички, у самого входа в ангар в непонятной тесноте проступали блестящие бока двух параскафов, очень похожих на машины, на которых они ходили к голубому горизонту, к зеркалу Земли, но это были уже измененные машины, с четырьмя лепестками-пандусами.

В полумраке Ромка не мог понять, где же затаилась новая машина, предназначенная для него с Гюльнарой. И тогда услышал шепот:

– Ромка, сюда топай, тут… – Это была так же, как и в прошлый раз, Гюльнара. Чистенькая, свеженькая, почти розовая, несмотря на суровый серо-стальной костюмчик, в который сегодня почему-то нарядилась. – Привет. Тоже пришел посмотреть?

– Мне только что Колбри сказала, что нашу машину доставили.

– Она над тобой изрядно поиздевалась, как посмотрю. Любит она это, хлебом не корми, дай Вересаева пытать. – Гюльнара протянула руку, пожатие ее было крепким, мужским, да и не все парни так ладони сдавливали. – Я сама уже часа два тут околачиваюсь, все любуюсь.

Ромка снова огляделся. Все-таки туповат он от всех этих пси-тестов сделался, ничего не видел.

– А где?..

– Ты что? – Гюльнара заглянула ему в глаза, но ничего при таком освещении разглядеть не сумела. – Мы же под ней стоим!

И тогда он понял. Они действительно стояли под… под чем-то, что едва уместилось в этот ангар. Машина была не просто огромной, она была циклопической и даже колоссальной. Она была раза… Нет, во много раз больше легких тарелочек, которые еще недавно казались такими большими по сравнению с прежними дисколетами, на которых они разведывали Чистилище, ну и все остальное. Она достигала потолка своими верхними надстройками, она была – невероятной!

Три ее ноги упирались в бетон ангара так же, как, вероятно, могли быть выставлены колонны какого-нибудь небоскреба. Темные и холодные пушки, навешенные на днище дискообразной машины – и те нависали над Ромкой на высоте едва не в два его роста. Даже если бы он мог подпрыгнуть, он едва ли достал бы до них.

– Что же они туда напихали?

– Все что нужно, – хмыкнула Гюльнара. – Вот только жилых помещений маловато, нам с тобой придется тесниться… ближе некуда. Даже в сортир ходить будем практически на глазах друг у друга.

– А как же психосовместимость? Вдруг ты меня через пару дней каким-нибудь молотком прихлопнешь, чтобы не мельтешил перед глазами. Или не мешал тебе… ну, в сортире заседать?

– Дурак, – спокойно отозвалась она. – Это проверено-перепроверено не десятки, а сотни раз. Похоже на то, что мы с тобой не подеремся.

– А как тут… внутрь?

– В центре есть лесенка. Пойдем, покажу.

Гулко и звонко топая по дюралевым ступенькам, они поднялись в круглый люк. Гюльнара буркнула:

– Обрати внимание, лестницу мы оставим здесь. Поэтому, если придется где нибудь там высаживаться, воспользуемся складной конструкцией. Вот она, видишь?

Действительно, в небольшой нише, сбоку от главного люка, тесного, будто канализационная труба, слабо поблескивали перекладинки едва шире ступни, связанные по бокам цепочками. А дальше им пришлось вползать – именно так – по винтообразному какому-то пандусу, и было это непросто. То есть для него непросто, Гюльнара проскользнула, как змея.

Главный пост их машины был довольно просторным. Полетные кресла стояли спинками одно к другому, перед ними двумя полукружьями располагались пульты, Ромка с удивлением понял, что знает и понимает это расположение так же, как почти все приборы, которыми эти пульты были оборудованы. Кстати, свой пульт он знал лучше, чем агрегат, который обводил кресло Гюльнары. Протиснуться к креслам можно было только в двух проходах между этими полукружьями.

– Смотри, чтобы откинуться до положения лежа, нам придется едва ли не плечами касаться. Ты будешь видеть меня слева от себя, а я… Получается, что я тоже тебя слева найду. – Да, кресло опрокидывалось строго мимо другого такого же. – Еще вот что скажу: я прямо в нетерпении, когда мне позволят наконец поиграть с этой игрушкой.

– Ты серьезно?