Инноваторы. Как несколько гениев, хакеров и гиков совершили цифровую революцию

С успешными группами, особенно сильными, не все так просто: они иногда разваливаются. Таким группам нужен лидер, наделенный особыми качествами, который должен не только вселять уверенность в себе, но и пестовать, быть соперником, хотя и готовым к сотрудничеству. Шокли таким лидером не был. Как раз наоборот. Он продемонстрировал, что может конкурировать со своими коллегами и иметь от них секреты, когда единолично начал работу над планарным транзистором. Еще одно качество руководителя слаженной команды — умение, отказавшись от чинопочитания, создать атмосферу товарищества. И этого Шокли не умел. Он был авторитарен, часто портил настроение, подавляя инициативу на корню. Браттейн и Бардин одержали великую победу, когда Шокли, сделав несколько ценных замечаний, перестал контролировать каждый их шаг и командовать ими. А затем он стал еще более самонадеян и заносчив.

Во время еженедельной игры в гольф по выходным Бардин и Браттейн делились своими претензиями к Шокли. В какой-то момент Браттейн решил, что Мервина Келли, президента Bell Labs, необходимо ввести в курс дела. «Хочешь сам позвонить ему или хочешь, чтобы это сделал я?» — спросил он Бардина. Естественно, этим занялся более разговорчивый Браттейн.

Как-то днем они встретились дома у Келли в небольшом соседнем городке Шорт-Хилс. Разговор проходил в его обшитом деревянными панелями кабинете. Браттейн изложил их жалобу, описав, насколько бестактно ведет себя Шокли в роли руководителя и коллеги. Келли ничего не хотел слушать. «Тогда, в конце концов, не думая о том, какое это произведет впечатление, я ненароком обмолвился, что мы с Джоном Бардиным знаем, когда Шокли изобрел свой транзистор на p-n-p-переходе», — вспоминал Браттейн. Иначе говоря, в его словах прозвучала скрытая угроза: ряд идей, перечисленных в патентной заявке на планарный транзистор, где изобретателем указан Шокли, на самом деле были результатом работы Браттейна и Бардина. «Келли понял, что, если нас вызовут свидетелями при отстаивании этого патента в суде, ни Бардин, ни я лгать не будем. Это полностью изменило его позицию. После этого мое положение в лаборатории стало чуть более удовлетворительным»^[301]. Теперь Бардин и Браттейн не должны были докладывать результаты своей работы Шокли.

Оказалось, что новый порядок не вполне устраивает Бардина. Он переориентировался, отставил в сторону полупроводники и начал заниматься теорией сверхпроводимости. Бардин перешел на работу в Иллинойский университет. «Сложности у меня возникли в связи с изобретением транзистора, — написал он в письме Келли, где просил освободить его от работы. — До того здесь была прекрасная атмосфера для исследований… Но после изобретения транзистора Шокли начал с того, что запретил всем остальным заниматься этой проблемой. Короче говоря, он использовал группу главным образом для того, чтобы разрабатывать собственные идеи»^[302].

Отставка Бардина и жалобы Браттейна не способствовали упрочению репутации Шокли в Bell Labs. Он был раздражителен и обидчив, из-за чего его обходили с повышением. Он жаловался Келли и даже президенту AT&T, но безрезультатно. «К черту, — заявил он коллегам. — Я намереваюсь открыть собственное дело. Так я заработаю миллионы. И, кстати, я собираюсь отправиться в Калифорнию». Келли, услышав о планах Шокли, не пытался его отговорить. Совсем наоборот: «Я сказал, что если он думает, что может заработать миллион долларов, то пора действовать!» Келли даже позвонил Лорансу Рокфеллеру, предложив ему помочь Шокли с финансами в его рискованном предприятии^[303].

В 1954 году, пытаясь справиться с этой непростой ситуацией, Шокли прошел через кризис среднего возраста. Он поддерживал жену, болевшую раком яичников, но оставил ее во время ремиссии и нашел себе подругу, на которой позднее женился. Он взял отпуск в Bell Labs. А поскольку это был классический кризис среднего возраста, то даже купил себе спортивную машину, двухместный зеленый «ягуар XK120» с откидным верхом.