Инноваторы. Как несколько гениев, хакеров и гиков совершили цифровую революцию

Через несколько месяцев после того, как Дженнингс приехала в Пенн, среди женщин была распространена служебная записка об открытии шести вакансий для работы на таинственном устройстве, скрывавшемся за закрытыми дверями на первом этаже электротехнической школы Мура при Пенне. «Я понятия не имела, что это была за работа и что такое ENIAC, — вспоминала Дженнингс. — Все, что я понимала, — это то, что я могла бы там узнать что-нибудь новое, и я верила, что смогу научиться делать что-либо не хуже всех остальных». Еще ей хотелось заняться чем-то более интересным, чем расчет траекторий.

Когда она пришла на интервью, Голдстайн спросил ее, что она знает об электричестве. Она вспомнила закон Ома, который определяет, как электрический ток связан с напряжением и сопротивлением, и сказала, что «прослушала курс физики и знает, что U равно IR». «Нет-нет, — сказал Голдстайн, — меня не это заботит, я спрашиваю, не боитесь ли вы электричества?»^[174] Работа состояла в том числе в переключении проводов и управлении переключателями, пояснил он. Она сказала, что не боится. Во время интервью пришла Адель Голдстайн, взглянула на нее и кивнула. Дженнингс была принята.

Кроме Джин Дженнингс (позже Бартик), были взяты на работу Мэрлин Весков (позже Мельцер), Рут Лихтерман (позже Тейтель-баум), Бетти Снайдер (позже Холбертон), Фрэнсис Байлас (позже Спенс) и Кей Макналти (которая впоследствии вышла замуж за Джона Мокли). Они были типичной командой, оказавшейся вместе благодаря войне: Весков и Лихтерман были еврейками, Снайдер — из квакеров, Макналти — католичкой ирландского происхождения, а Дженнингс принадлежала к церкви, отколовшейся от протестантской. «Мы замечательно проводили время вместе, в основном потому, что никто из нас никогда раньше не имел близких контактов с кем-либо принадлежащим к другой религии, — вспоминала Дженнингс. — У нас было несколько важных споров о религиозных догмах и верованиях. Несмотря на наши различия или, возможно, благодаря им, мы очень полюбили друг друга»^[175].

Летом 1945 года шесть женщин были направлены на Абердинский испытательный полигон, где их учили работать с перфокартами IBM и подключать коммутационные панели. «Там у нас происходили длинные споры о религии, наших семьях, политике и нашей работе, — вспоминала Макналти. — Нам всегда было что сказать друг другу»^[176]. Дженнингс стала лидером в группе. Она вспоминала: «Мы работали вместе, жили вместе, ели вместе и засиживались часами, обсуждая все на свете»^[177]. Поскольку все они были свободными, а вокруг было много одиноких солдат, в кабинках клуба офицеров, где распивались коктейли «Том Коллинз», вспыхнуло несколько ярких романов. Весков нашла себе морпеха, «высокого и довольно красивого». Дженнингс встретила сержанта по имени Пит, который был «привлекательным, но не очень красивым». Он был родом из Миссисипи, а Дженнингс откровенно выражала свое неприятие расовой сегрегации: «Пит сказал мне однажды, что никогда не повезет меня в Билокси, потому что я так откровенно высказываюсь по вопросам дискриминации, что меня там убьют»^[178].

После шестинедельных тренировок шесть девушек-программисток, отправив своих приятелей в архивы памяти, вернулись в Пенн, где им дали диаграммы размером с плакат и схемы ENIAC. Макналти рассказывала: «Некто вручил нам целую пачку чертежей (это были электрические схемы всех блоков) и сказал: „Нужно выяснить, как работает машина, а затем научиться ее программировать“»^[179]. Для этого потребовалось проанализировать дифференциальные уравнения, а затем понять, как перекинуть кабели к нужным электронным схемам. «Самое большое преимущество изучения компьютера ENIAC по диаграммам состояло в том, что мы начали понимать, что можно на нем сделать, а что нельзя, — говорила Дженнингс. — В результате мы могли локализовать проблему, почти наверняка знали, какая именно электронная лампа барахлит». Они со Снайдер разработали систему, позволяющую обнаружить, какая из восемнадцати тысяч электронных ламп сгорела. «Так как мы знали, как система работает, мы научились диагностировать проблемы так же, если не лучше, чем инженеры. Должна сказать вам, что инженерам это нравилось. Они могли переложить отладку на нас»^[180].

Снайдер рассказала, как тщательно они составляли диаграммы и графики для каждой новой конфигурации кабелей и переключателей. Она сказала, что фактически они «делали тогда то, что было началом составления программы», хотя они еще не знали слова для этого. Они писали каждую новую последовательность на бумаге, чтобы обезопасить себя. Дженнингс вспоминала: «Мы все чувствовали, что с нас скальп снимут, если мы испортим машину»^[181].