Ашвана жила со своей бабкой уже двенадцать лет. Без родителей ее жизнь в племени была сложной. Племя часто передвигалось, следуя за миграцией коз, и для ее бабки было сложно заботиться о ней в одиночку. Но по закону, Абена была старейшей племени и к ней проявляли должное уважение. У Абены не было никого кроме Ашваны, а та была еще слишком мала, чтобы делать что-то самой.
Но это не останавливало девочку. Каждый день она пыталась ухаживать за козами и доить их, но ее руки были слишком малы, чтобы удержать диких животных. Она пыталась собирать ветки для костра, но Ашвана не была достаточно сильной, чтобы носить охапки хвороста, как это делали остальные женщины. Абена часто посмеивалась над ней, говоря, что она еще молода и ей надо играть со своими сверстницами.
— Твоя кожа не такая старая и темная как моя, — говорила бабка, показывая на свою светло-бронзовую кожу. Солнце никого не щадило, и когда темнота кожи указывала на старшинство среди взрослых, кожа здоровых детей отличалась белизной. Ребенок должен был работать, в противном случае он подвергался всеобщему презрению. Ее бабка была слишком гордой женщиной, чтобы мириться с этим.
И именно Абена ухаживала за несколькими козами, готовила и вносила вклад в племя. В ее возрасте подобная ноша была непосильной.
Но в прошлый сезон ситуация стала еще хуже. После странных огней в небе пропали источники питания племени. Кочующие племена приносили вести о чуме, распространявшейся по Северным пустошам. Племя Ашваны не поверило им, посчитав это проявлением паники со стороны северных племен, но они оказались неправы.
Зараза уничтожала и без того небольшие ареолы растительности на красных равнинах. Чума заражала рогатый скот, превращая животных в слабых, увядающих созданий, неспособных выкопать корни из-под земли. Животные умирали стадами, мертвые птицы падали с неба прямо на тела разлагающихся под лучами солнца животных.
Путешественники передавали истории о городе Ур, единственном городе на планете Бассик, жители которого запечатали ворота, чтобы не попасть под действие чумы. Но Ашвана не обращала на них внимание. Она лишь раз видела Ур в прошлом, и то издалека. Жители Ура неохотно шли на контакт с кочевниками.
Наконец, чума добралась до юга. Все началось с кашля и жжения в горле. Затем Ашвана, как и многие другие начала чувствовать сильный жар и болезненное покалывание в шее и запястьях. Некоторые протягивали неделю, остальные умирали в течение нескольких дней. Умирали в мучениях. Больные медленно теряли память, их глаза становились пустыми, а их мозг разлагался. Казалось, от этого не было лекарства, и даже медики пребывали в замешательстве. Белая низко растущая трава не снимала боль, даже заваренная шкура геккона и солнечные ягоды приносили лишь временное облегчение.
Ашвана все еще надеялась, что ее не заразила чума, а ее состояние — результат недельного недоедания. Но бубоны в ее шее думали иначе. Она уже несколько раз переживала моменты, когда ей казалось, что ее мозг спит, а это было первым знаком заражения. Она забывала простые вещи, такие как, смазывала ли старейшая маслом укусы москитов на ее теле или нет, или который сейчас час.
— Мне не нужна еда, — снова пробормотала Ашвана.
Старейшая покачала головой.
— Жареный кусок мяса, — предложила она, — или может быть суп из хвороста.
— Не важно. Я все равно скоро умру, — произнесла Ашвана. Слова повисли в воздухе.
Ашвана тут же пожалела о сказанном.
Она закрыла глаза и пожелала, чтобы бабушка не услышала этого.
— Ты поправишься, моя маленькая
— Скоро все закончится, — произнесла она.
Скрутившись от очередного приступа боли, Ашвана перевернулась. Она ощущала провал в памяти за последние несколько часов, или может даже дней. Приоткрыв глаза, Ашвана наблюдала, как ее бабка выходила наружу с луком за спиной и ведром в руках. Даже приложив все свои оставшиеся силы, Ашвана не смогла вспомнить, куда и зачем идет старейшая.
Старейшая Абена покинула границы лагеря и начала подъем в горы. Перед ней пролегали бесконечные песчаные дюны, перемешавшиеся с искрящимися соляными озерами.
Несмотря на свой возраст, Абена была чрезвычайно подвижной женщиной. Она пересекла высохшую полоску небольшой речки, вспоминая как два сезона назад барагуана плескалась в мелководье.
Абена задумалась: климат стал еще жестче еще до чумы, или он всегда был такой?
Она была стара, и у нее остались только воспоминания о лучших временах.